Взбешенный богатырь, украдкой бросив вопрошающий взгляд на едва заметно качнувшую головой Ялику, тяжело вздохнул, но решил-таки последовать совету рыжебородого.
— Ну вот, — беззаботно продолжил Колояр. — С недопониманием разобрались, теперь вернемся к делам насущным. Ульву помощь знающего человека нужна. А ты, пресветлая, как раз ему подсобить можешь. Сдюжишь, так иной платы с тебя Ульв требовать не станет. Верно ведь говорю?
Обиженно насупившийся норд, молча кивнул, соглашаясь.
— Сказывай давай, — поторопил его торговец.
Северянин замялся, прикидывая с чего начать, и нервно перебирая вплетенные в бороду бусины, заговорил, понизив голос до едва слышного шепота:
— С месяц назад, или около того, взбрела мне в голову блажь, будь она трижды неладна, поохотится в окрестных лесах. А что, рассудил я, Гуди, помощник мой, с торговыми делами справляется не в пример лучше, вот, пускай он этим и забавляется, а я себе поинтереснее занятие найду. Как раз кое-кому из ребят моих уже надоело до жути бездельем маяться, девок по подворотням мять, да медовуху без продыху по корчмам глушить. Вот, стало быть, я, Одд и Льетольв за дичью в чащи окрестные и двинули. Только незадача с этим вышла, никакого зверя так и не повстречали. Что ж, бывает. Решили обратно выдвигаться, да только день уже к закату клониться стал, вот мы и решили в лесу заночевать — места не то чтобы плохо знаем, но по темноте заплутать не долго. Стали место для ночлега искать, полянку какую подходящую выглядывать. А тут Одд возьми да провались сквозь землю, так и видали его. Только крик и слышен. Ну, мы с Льетольвом, к нему и кинулись на подмогу, мало ли куда он навернулся, ногу вывихнул или, того пуще, вообще сломал. И точно так и есть. Угораздило его в пещеру какую-то сверзиться. Лежит, орет благим матом, за лодыжку держится и Йормунганда, добрым словом поминает…
Ульв осекся на полуслове и горестно усмехнулся.
— Эх, знал бы к чему это все приведет… В жизни бы туда не полез. Но делать нечего, обвязались мы с Льетольвом веревкам, да в провал тот сиганули — товарища, как никак, выручать надо. Спустились, значит, смотрим, а весь пол костяками выбеленными усыпан, и столько их, что не разобрать, то ли человечьи, то ли звериные, а у самой дальней стены — не то камень, не то алтарь, и над ним что-то навроде саркофага без крышки, будто из чистейшего горного хрусталя выточенного. На цепях висит, земли не касаясь. Присмотрелись — внутри девица лежит, да такая красивая, что глаз не оторвать. Из одежды на ней только серебряный медальон диковинный, аккурат промеж титек болтается. В центре — вроде как солнце многолучевое выбито, да только лучи противосолонь вьются, а по краям — руны какие-то светило это опоясывают. Ну, Льетольв, голова пустая, недолго думая, цацку-то драгоценную и схватил, мол, чего добру пропадать. Только сделал это, как девица всем телом своим нагим вздрогнула, да тут же прахом и рассыпалась, будто и не было никогда. Льетольв от неожиданности украшение из рук-то и выпустил, так оно с таким жутким грохотом на алтарь упало, будто плиту чугунную уронил кто.