— Добрыня, ты узнал, где напали на твоих ребят? — спросила Ялика наконец.
Нахмурившийся здоровяк покачал головой.
— Первый умер, так и не сказав ни слова, — горько произнёс он и, запнувшись, добавил, — Что со вторым случилось, ты и сама видела.
— Значит, лошадь вынесла… — задумчиво протянула ведунья. — Ее и спросим.
— Ты умом тронулась? — округлил глаза Добрыня.
— Может и тронулась, — неопределённо пожала плечами Ялика. — Лошадь где, спрашиваю? Я ведунья, как-никак. Иль запамятовал?
Когда забившаяся в дальний угол стойла перепуганная кобыла рыжей масти, несмотря на все ласковые уговоры, наотрез отказалась подойти ближе, Ялика уверенно перелезла через ограду. Лошадь истерично заржала, вставая на дыбы.
— Тихо, моя хорошая, — принялась уговаривать ее ворожея, протягивая кобыле раскрытую ладонь с припасенным лакомством.
Кобыла недоверчиво шевельнула ушами, всхрапнула и во все глаза уставилась на медленно приближающуюся ворожею.
— Не бойся, — едва слышно прошептала Ялика, делая ещё один аккуратный шажочек. То ли ласковые увещевания девушки подействовали, то ли угощение оказалось слишком заманчивым — но лошадь вдруг успокоилась и позволила аккуратно погладить себя по морде.
Обрадованная Ялика тут же что-то зашептала ей на ухо. Слушая девушку, кобыла то прядала ушами и тревожно всхрапывала, то вдруг, будто соглашаясь, качала головой. Скептически настроенный Добрыня, ждавший на дворе, не поверил своим глазам, когда ворожея вышла из конюшни, торжествующе ведя под уздцы оседланную лошадь. Ту самую, что ещё совсем недавно чуть не затоптала конюха, безуспешно пытавшегося успокоить перепуганное животное.
Ловко забравшись в седло, Ялика лукаво подмигнула недоверчиво выпучившему глаза Добрыне.
— Я верхом поеду, ты рядом пойдешь, а она, — ворожея ласково обняла кобылу за шею, — дорогу покажет.
Усмехнувшись, Ялика вдруг спросила, оглядываясь по сторонам:
— А куда это Митрофан-негодник опять запропастился?
Чёрный кот не заставил себя ждать. Спрыгнув с крыши конюшни прямо на плечи ворожеи, он заурчал и доверчиво потерся мордочкой о её щеку.
Добрыня благодушно хмыкнул и, вдруг вспомнив о чем-то, спросил, хмуря брови:
— Я вот что, пресветлая, мыслю, — он взял лошадь под уздцы. — Никуда ты не поедешь.
— Почему? — удивилась ворожея.
— Ну, сама посуди, — пробасил здоровяк. — Там чудище неведомое целый дозор порвало, а ты в одиночку, считай, туда собралась.
— Много ты понимаешь! — упрямо взмахнула головой девушка и, свесившись с лошади, попыталась отобрать поводья.
Не спуская с девушки неодобрительный взгляд, хмурый Добрыня, уклоняясь, сделал шаг в сторону. Кобыла нетерпеливо переставила ноги, отчего Ялика чуть не вывались из седла.