– Знаешь, Татьяна… Можешь считать меня излишне наивным, глупым – каким угодно, но я все-таки скажу тебе кое-что. Когда я говорил с Альбертом в последний раз – это было еще в нашем, в нормальном мире, – я прямо бросил ему в лицо обвинения, сказал, что он пытался убить моих братьев. Он разглагольствовал о какой-то родственной любви, клялся, что привязан к племянникам и меня это взбесило. Ты знаешь, что он ответил? – парень остановился, поворачиваясь к собеседнице и внимательно глядя на нее, не дожидаясь ответа, решительно продолжил, – Он сказал, что никогда, ни при каких условиях не оборвал бы жизнь ни одного из своих племянников. Что единственное, на что он способен – немного «поучить», «воспитать» их, набить пару шишек и синяков, но никогда ничего более серьезного. Повторяю – можешь считать меня сентиментальным наивным глупцом, все еще верящим в людскую добродетель, но… Иногда я думаю, что Альберт не так плох, как нам всем кажется. В конце концов… – юноша быстро, кривовато ухмыльнулся, – Меняя мир и зная, что я предам его, он мог бы не спасать меня в ту ночь. Однако, он сделал это, он сохранил мне жизнь, позволил стать тем, кем я стал и в нормальном мире… Я уверен, что Эрик жив. Не взирая ни на что, уверен, что он жив и что Альберт держит его рядом с собой. В конце концов, лишь он по какой-то причине способен убить великого неуязвимого мастера! А дядюшка всегда любил разгадывать загадки.
***
Тем временем на палубе кипела битва. Девушка, осторожно поднявшаяся вместе с раненым магом наверх, ввиду того, что последний категорически не пожелал оставаться вне сражения, неуверенно выглянувшая из люка, ведущего в трюм, едва не упала обратно, когда корабль содрогнулся от очередной волны, а Винсент в эту же секунду нанес сокрушительный удар по челюсти одного из пиратов, отшвыривая его обратно на фрегат. Людовик, успевший поддержать спутницу, сам горящий нетерпением побыстрее увидеть схватку, а при хорошем раскладе и поучаствовать в ней, помог ей выбраться наружу, едва ли не выталкивая и, поднявшись сам, замер, крепко сжимая локоть девушки.
Кругом творилось что-то невозможное, происходил настоящий бой, дикое, бешеное сражение между абсолютно мирными сухопутными пассажирами «Соарты» и кровожадными морскими разбойниками, и что магу, что Татьяне безмерно хотелось охватить взглядом все и сразу, увидеть всех своих друзей и их действия. Увы, возможным это не представлялось, посему приходилось просто вертеть головой, останавливая взгляд попеременно то на одной, то на другой сцене сражения.