– Ну-с, приступим, – задумчиво промурлыкал он, нарочито разминая пальцы, – Если честно, дядя, я всегда мечтал выступить против тебя. Чем не повод?
– Как скажешь, мальчик, – Альберт вскинул голову. Глаза его сверкали, губы были плотно сжаты, само лицо, казалось, скрывала грозовая туча – более грозным маг не бывал, наверное, никогда в своей долгой жизни.
Вторая молния, с треском раскроившая потолок, вновь прошила собою пространство, но на сей раз юноша был настороже. Ловко отступив, он вытянул вперед руку открытой ладонью вверх и, поймав молнию на нее, победно улыбнулся.
– Не только Зевс может быть назван Громовержцем, – сообщил он не то противнику, не то своим соратникам и, подмигнув дяде, легко толкнул ладонью молнию в его направлении.
Мастер увернулся. Молния, угодив в дерево, разбила его на две части, превращая каждую в пылающий факел.
Людовик, шикнув, глянул на ладонь и недовольно потряс рукой, вытирая ее затем о штаны.
– Вот зараза, жжется…
Альберт медленно, с нарочитой неспешностью перевел взгляд на полыхающее дерево, затем опять обратил его к племяннику.
– Я сказал, что не люблю, когда портят мой лес… – размеренно, даже как будто с ленцой, вымолвил он, чуть сужая глаза, – Неумение слушать может стоить тебе… дорого, мой мальчик.
Рука мага внезапно взметнулась вверх, вынуждая наблюдателей непроизвольно поднять головы. Он замер на долю секунды, сверля противника пристальным немигающим взором, а затем вдруг, сжав пальцы, будто на рукоятке шпаги, рывком опустил руку, наискосок разрезая пространство перед собой.
Что-то произошло в этот момент. Воздух, каким-то невероятным образом собравшийся, сконцентрировавшийся в руке мастера, посланный вперед его резким, уверенным толчком, казалось, стал осязаем, почти видим, принимая форму остро заточенного клинка и, подчиняясь воле мага, метнулся вперед, к хладнокровно выпрямившемуся юноше.
Тот презрительно улыбнулся. Страха в нем видно не было – судя по всему, подобных фокусов от дядюшки молодой маг ждал, был готов к ним и бояться смысла просто не видел, предпочитая смеяться в лицо устремленной к нему смерти.
Он легко, ловко, будто играя, провернул в руке эспандер и, что-то прошептав, неожиданно перехватил его за нижнюю часть, поднимая и вытягивая прямо перед собой.
Татьяна испуганно стиснула руку мужа, несколькими мгновениями ранее поднявшегося с пола вместе с ней и, не в силах смотреть, зажмурилась. Щит, выставляемый Людовиком против силы мастера, был ничтожно мал, почти смешон, он не казался хоть сколько-нибудь серьезной защитой, парню, чудилось, грозила неминуемая гибель… А он стоял и улыбался.