Андре, сам ошеломленный внезапным сообщением не меньше отца, нахмурился. Позволять сестре оскорблять их родителя он все-таки намерен не был.
– Татьяна… – в голосе его прозвучало нескрываемое предупреждение, и девушка, вмиг разозлившись еще больше, уже хотела, было, оборвать брата, ответить резко и однозначно, высказать все, что думает о нем… Но ее опередили.
Альберт, на протяжении нескольких секунд напряженно размышлявший о чем-то, внезапно выпустил плечо сына и, немного расставив ноги, постарался встать как можно более устойчиво.
– Отойди, Андре… – голос его прозвучал тихо, невероятно уверенно, с какими-то гордыми нотками самопожертвования в нем, – Луи… – взгляд его скользнул к мигом растерявшемуся экс-ученику, – Иди сюда.
Молодой маг неуверенно оглянулся на товарищей, встретился взглядом с тоже порядком обессиленным Винсентом, и обнаружив в них, в нем, такое же недоумение, что царило в его собственной душе, чуть пожал плечами, уверенно делая шаг вперед. Пасовать перед бывшим учителем парню не хотелось.
Альберт молча стоял, ожидая, пока он приблизиться, не говоря ни единого слова, не делая ни одного движения, стоял, замерев, как бездыханное изваяние и просто ждал.
Людовик подошел и, остановившись в шаге от него, вызывающе скрестил руки на груди.
– Надеешься, что я помогу тебе силы восстановить? – насмешливо осведомился он, – Или еще раз вколоть мне что-то хочешь?
– Возьми, – голос мастера прозвучал глухо; он медленно завел правую руку за спину и, замерев в такой позе на мгновение, так же неспешно вытянул ее вперед. В пальцах его был зажат красивый, изящный кинжал в дорогих ножнах.
Луи замер, недоверчиво созерцая преподносимый дядей подарок. Кинжал отца, тот самый кинжал, с которого все началось, который он сам вонзил в грудь стоящему перед ним человеку, он узнал сразу же, но брать пока не рисковал, не понимая замыслов мага.
– Этим кинжалом ты в прошлый раз оборвал мою жизнь, – говорил Альберт все еще несколько хрипло, негромко, но в голосе его звучала несомненная уверенность, – Возьми его. Лишь им можно сделать это вновь…
Юноша, начиная понимать, что понимает с каждым мигом все меньше и меньше, неуверенно протянул руку и, каждую секунду ожидая подвоха, сжал ножны кинжала, затем осторожно беря его с ладони мастера. После чего, не рискуя даже извлекать оружие на божий свет, отступил, постепенно отходя к друзьям.
Андре, хмурясь, созерцал все это безо всякого одобрения.
– Папа… – он настороженно повернул голову вбок, хмурясь, – Что ты задумал?..
Альберт слабо, очень печально улыбнулся.