Молодой человек, которому такой ответ, вне всякого сомнения, понравился, повернулся к капитану и, облизав губы, развел руки в стороны.
– Мне не на чем. Да и красок с собой нет, есть только шариковая ручка, я бы мог набросать что-нибудь… Но не на чем.
– Возле люка в трюм валяются куски парусины – выбирай любой, – капитан усмехнулся и, переведя взгляд на двух членов своей команды, нахмурился, – Я сказал поживее! Ветер скоро переменится, нам надо успеть отойти подальше от Кале!
Роман, стукнувшись от переизбытка усердия лбом о рею, недовольно скуксился, как маленький ребенок.
– Мне не нравится твой корабль! – категорично заявил он, осторожно спускаясь по вантам и с некоторой завистью поглядывая на более ловкого брата, который, добравшись доверху, в одиночку высвобождал парус, – Он меня не любит, нападает на меня!
– Меня это не удивляет, – безмятежно отозвался Андре, – Кому бы понравились прикосновения дилетантов? «Соарта» – нежное создание, она не терпит грубых рук!
– В следующий раз полезешь нежничать с ней сам, – невозмутимо откликнулся Людовик, как раз добравшийся до верха и, прищурившись, поманил пальцем одну из веревок, сдерживающих парус. Веревка, подчиняясь велению мага, зашевелилась и, медленно выпутываясь сама из себя, уверенно развязалась. Молодой человек довольно вздохнул и обратил внимание на остальные путы. Через несколько секунд он уже высвободил парус и легко соскользнул по вантам вниз. Парус, с шумом опустившийся, раскрывшийся, развернувшийся, мгновенно натянулся, ловя попутный ветер.
Корабль прибавил ход.
– Займитесь фока-стакселем вместо того, чтобы зубоскалить, – посоветовал капитан и, заметив возвращающегося из путешествия к трюму Влада, с просветлевшим лицом сжимающего кусок парусины, улыбнулся, – Приятно видеть, что не на меня одного море навевает тягу к искусству.
Цепеш, искренне заинтересованный, склонил голову немного набок.
– Тоже рисуешь?
Капитан, хмыкнув, мотнул головой.
– Нет, я поэт. Ну, скажем… – он прокашлялся и, отставив одну ногу в сторону и отведя в ту же сторону руку, продекламировал:
Широки и глубоки воды Нила
И свежа по берегам их зелень
До чего же сердцу это мило!
До чего ж средь вод сих я потерян…
Владу стихи понравились. Он одобрительно кивнул, и уже открыл, было, рот, чтобы как-то оценить мастерство своего собеседника, когда вмешался Роман.
– Красиво, – с истинно дворянским достоинством, щедро приправленным надменностью, оценил он, – Только кое-что упущено. Видишь ли, друг мой… – он ехидно улыбнулся, – Здесь нет ни берегов, ни зелени. Да и за бортом у нас плещутся отнюдь не воды Нила, а волны Ла-Манша.