Альберт, услышав последние слова, неожиданно остановился и, отразив последнюю атаку графа, отбросив его на несколько шагов, вежливо поднял руку в останавливающем жесте.
– Но я не давал приказа убивать. Мне нужно было лишь ваше обращение, и фальсификация смерти Луи, вот и все.
– Ага, они сами загрызлись, – Роман, говорящий все еще достаточно мрачно, но, тем не менее, не могущий удержаться от колкости, устало вздохнул. Винсент, служащий сейчас его подпоркой, обеспокоенно покосился на молодого виконта, подозревая, что тому сейчас вообще вредны разговоры. Впрочем, удержать Романа от болтовни было бы невозможно в любом случае.
– Я отдал приказ руководить атакой, – спокойно пояснил, между тем, маг, – Если же тот… человек, которого я попросил об этом, немного увлекся – то вина не моя, и дело не моих рук.
– И что же это за человек? – Эрик, ни на миг не теряющий бдительности, подозрительно повернул голову вбок, взирая на дядю искоса. Словам его он не верил.
– Кажется, Татьяна познакомилась с ним на балу, – Альберт мягко улыбнулся, поудобнее перехватывая Романов меч, и мельком глянул на прекрасно слышащую все это дочь.
Татьяна, и в самом деле хорошо воспринявшая весь небольшой разговор, успевшая порадоваться за Романа, потрясенно приоткрыла рот.
– Не может быть… – сорвался с ее губ шепот, – Чесле́р?..
Маг мимолетно кивнул. Лицо его на краткое мгновение приняло странное, насмешливо-знающее выражение, словно бы ему было известно что-то большее, еще что-то недоступное ни племянникам, ни его дочери, однако, эту тайну он удержал при себе. И, предпочитая вернуться к прежнему занятию, неодобрительно покосился на меч в своей руке.
– Отвратительно неудобное оружие. Не удивлен, что ты проиграл с ним, дорогой племянник, – улыбка его стала издевательской. Роман гневно сжал губы, сдерживая себя, ибо в данный миг возможности сделать что-либо ввиду плохого самочувствия был категорически лишен, а Эрик поднял свое деревянное оружие.
– Тогда ты не удивишься, проиграв сам, дядя, – заметил он и, не желая дольше тянуть время, снова погружаясь в болтовню, вновь атаковал.
Тем временем, события в другой стороне арены боевых действий тоже развивались своим чередом. Людовик, чей шок от разбитого носа, да и вообще от оказанного серьезного сопротивления (царапины, оставленные Владом, в расчет абсолютно не принимались), довольно быстро сменился злостью, бешеной яростью, теперь уже сам наступал на противника, абсолютно забыв про свою бессмертную игрушку. Последняя, между тем, кое-как сумев сесть, честно и искренне пыталась отползти с пути мага и, по возможности, приблизиться к Татьяне – место рядом с ней небезосновательно казалось безопасным.