— Весь мир — сон, — сказал он едким и понимающим тоном, — и смерть — толкователь, — о, теперь я не могла отрицать, что цитаты были направлены на меня. Он знал, кто я.
Кен стал хищным. Глаза стали черными щелками, острые скулы могли порезать. Он сжал пальцы как когти. Ногти в полтора дюйма бежевого цвета отросли на его пальцах. Я видела его лишь раз таким, когда Мангасар Хайк, профессор-психопат, угрожал моей жизни. Я не знала, было это настоящим, или это была иллюзия кицунэ, но когти пугали. В комнате сестры словно был Росомаха, но только сексуальнее, потому что настоящий. Когда он был хищным, все мои обиды, предательство и гнев, которые я ощущала в Японии, пропадали, их разрывала на куски ярость Фудживары Кенноске, кицунэ, Вестника Совета. На моей стороне.
«Думай о маньяке на полу», — рявкнула Кои-борец, подавляя раздражение баку во мне, которому дали затхлые сны человека, когда недавно я пировала силой Юкико-сама, снежной женщины, и древней болью Черной Жемчужины.
Пока я приходила в себя, Кен выпрямился и прижал ладони к груди Пита. Ноздри гада раздувались.
— Что ты хочешь от баку? — спросил Кен.
— Баку? — пискнул Пит. Он задыхался.
Кен поднял указательный палец, словно играл на пианино, и ударил по плоти Пита сквозь серую футболку с длинными рукавами. Пит охнул. Хлопок тут же потемнел от крови.
«Настоящие когти. Не иллюзия».
— Что ты хочешь от пожирателя снов?
— Что ты собираешься сделать? — сказала сестра. — Ты не можешь… нет…
Кен поднял средний палец.
— Это поверхностная рана. Он убил Дзунукву и бросил ее для их жуткого веселья. Он заслужил куда худшего.
— Мерзкий фейри не сможет меня убить, даже если бы хотел. Я знаю ваши слабости, — сказал Пит.
— Ах, — сказал Кен, вонзив в грудь Пита средний палец. Появился еще один темный круг. Пит завизжал, побелел, его глаза закатились на миг. Кен ударил его ладонью по лицу, и его взгляд стал осмысленным. — Тут тебя информант подвел. Обо мне не рассказали? — лицо Кена было в сантиметре от Пита. Он улыбнулся, и стало видно острые клыки, ну хуже, чем у вампира. — Я особенный. Я — Вестник Смерти.
«Был Вестником Смерти», — Кен не упоминал, что покинул Совет два дня назад.
Марлин заскулила:
— Прошу, я не переживу этого. Он был мне близок.
Пит рассмеялся, как гиена.
Я обратилась к ней на диалекте Аомори, папином диалекте:
— Кен не убьет его. Это наш шанс получить ответы.
— Лжец. Отсоси.
Кен зарычал и поднял всю правую ладонь, вонзил все пять пальцев в грудь Пита. Он взвыл, его тело напряглось, как лук, выгнулось над полом. Он всхлипывал и задыхался.