По каким-то причинам, я собираюсь спасти достоинство этого парня и пропустить личный досмотр, хотя Брюс будет отчаянно оспаривать это. Я полагаю, что Кэннон предпринимает слабую попытку зарычать, когда отдает мне стаканчик.
— Я вручаю свой стакан мочи маленькому, пугающему как ад существу, которого я встретил в надежде попасть в ее загадочный автобус. Если все в порядке, то я спокоен. — Он прячет руки в карманы джинсов и вздыхает. — Я начинаю думать, что тот продавец лимонада, которого я встретил сегодня утром, считает забавным подкидывать людям в стакан LSD, и теперь у меня галлюцинации на протяжении целого дня.
— Ты бодрствуешь, — я отрываю этикетку от стакана и просчитываю результаты, — и, очевидно, что ты не принимаешь галлюциногенные и психотропные вещества. Поздравляю, ты прошел тест.
— Значит, это просто очень странный день. Или, ты действительно маленькая ведьмочка и наложила на меня какое-то странное заклятие. — Он улыбается немного кривовато, но дерзко и очаровательно.
— Послушай, я знаю, что все это выглядит крайне странно и, возможно, агрессивно, но безопасность Коннера для меня стоит на первом месте: он — самое важное, что у меня есть, а группа нуждается в замене. Для Ретта и Джареда она стала смыслом жизни. Так что, если я и собираюсь позволить случайному незнакомцу, — я указываю рукой на него, — поселиться с нами, то я должна быть чрезвычайно осторожна. Но со временем ты станешь чувствовать себя комфортно с нами, я обещаю. А если нет, — я останавливаюсь, шокированная тем, что хочу правильно подобрать слова, — ты, конечно же, можешь уйти в любое время. Мы высадим тебя там, где ты скажешь и когда скажешь. У тебя есть мое слово. Ну и кроме этого, у тебя есть варианты получше?
Последняя фраза больше похожа на рискованную ставку; его образ воплощает все то, что относится к понятию первый класс, ответственность и "что-то лучшее", поэтому он может и передумать. Кэннон опускает голову, уставившись взглядом в землю, и пропускает руку сквозь волосы:
— К сожалению, нет.
— Почему так грустно? — я слышу, как эта фраза случайно вылетает из моего рта.
Посмеиваясь, он поднимает голову:
— Я двадцатисемилетний, с недавнего времени безработный парень и брошенный жених, ложно обвиняемый в увлечении автостопом. Хотя, — я улавливаю подмигивание с его стороны и замечаю, что его мрачность испаряется, — быть бродягой — прикольно, спасибо за это. Так или иначе, я точно не так предполагал закончить сегодняшний вечер, когда проснулся утром.
— Никакого дома? — поднимаю ногу, упираясь ей в шину автобуса и облокачиваясь на него спиной настолько комфортно, как только могу.