Кладбища умиротворяют, да. Настраивают на взаимопонимание и прощение, потому что, где как не здесь вспоминать о том, что все мы из праха пришли, в прах и уйдём, и нет смысла короткие мгновения жизни тратить на обиды и сомнения?
– Кейт рассказала, что Коди вёл тебя к алтарю. Знаешь, когда я прочитал это – испытал чувство гордости. Странно, правда? – Стив дышал с небольшой одышкой, но вполне бодро.
– Не вижу ничего странного. Я с десяти лет называла его отцом, он называл меня дочкой, так что… Я тоже гордилась и до сих пор горжусь им.
– Да нет, Теа, я не об этом. Понимаешь… Ещё когда я долгие годы разыскивал твою маму, когда писал ей первое письмо в минувшем декабре – мне было немного страшно. Казалось, что если я услышу, что у неё есть семья и дети – это… ну… ну причинит мне боль, понимаешь? Глупо конечно…
Он устремил взгляд вперёд, к лесистой части парка, и в его серых глазах заиграли блики. У меня аж заныло где-то под сердцем – было в его облике что-то такое родное, словно я видела это лицо изо дня в день, на протяжении всей жизни… Но не с экрана телевизора, а воочию.
– Это всё замашки старого глупого собственника! – Он рассмеялся. – Кто я такой, чтобы чего-то требовать? И наверное, я давно уже принял это сердцем, хотя и не уложил в голове… Но когда узнал о Коди Уилсоне, о том, как он помогал вам с Кейт, о том, что ты называла его отцом, и что именно он удостоился чести передать твою руку мистеру Брауну – я почувствовал гордость за то, что моя дочь выросла и вышла замуж. Только гордость и радость за вас и никакой ревности, понимаешь?
– Честно говоря, с трудом.
Он только кивнул, улыбаясь своим мыслям.
– Ты поймёшь это потом, Теа. Может, если вы с мамой позволите мне провести у вас хотя бы один день, я смогу убедить тебя в том, что любовь не имеет срока давности и не подвержена расстояниям. Но обещай, что если вдруг моё старческое брюзжание станет тебе в тягость – ты немедленно скажешь об этом, хорошо? – Легко, искренне рассмеялся. – Честно сказать, меня теперь можно даже пинать и гнать палками – я всё равно останусь самым счастливым стариком на свете, потому, что наконец-то нашёл вас с Кейт. – Помолчал. – Расскажи мне о Коди Уилсоне, Теа?
Я пожала плечами. Букет в моей руке отчаянно благоухал – так бывает всегда, когда нежные цветы увядают. Словно они торопятся отдать миру всю свою мудрость и радость жизни, пока их не коснулся тлен. Даже голова кружилась от этой прощальной сладости, но впереди уже маячила спасительная аллейка.
– Что рассказать, Стив? Он был обыкновенным. В меру религиозным, в меру хозяйственным, в меру… – Хотела сказать «любящим», но поняла вдруг, что любил-то он как раз без меры. – Он был обыкновенным. Даже не знаю – может, все дети говорят так о своих родителях? Но мне приятно, что ты считаешь важным поклониться его могиле. Действительно приятно… – Я свернула с аллейки на тропинку, утопающую в зелени. Сердце замирало, пропуская удары, но осталось совсем немного. – Если захочешь, мы обязательно навестим его. Только не сегодня, хорошо?