- Добрым-то я, возможно, и буду, - вставая наконец на ноги, сказал врач. - Только вот вопрос: не отправлены ли они на эсминец. Триста душ отгрузили. Видите, с ног сбились, спим на дежурстве. Марья Петровна, а Марья Петровна! - Врач снял руку медсестры с телефона, и рычажок звякнул. Медсестра проснулась не от его слов и прикосновения, а от этого звукам Где регистрационная книга? Поживей просыпайтесь. Видите, человек ждет.
Сестра вздохнула, протерла глаза и выдвинула ящик стела, в котором лежала большая регистрационная книга.
- Сейчас посмотрим, где они, ваши, - сказал врач, перегибаясь через плечо сестры и перелистывая книгу. - А, б, в, г, д...
- Первым Ковтуна смотрите, - сказал Левашов. - Он на "к" - Ковтун.
Военврач продолжал перелистывать книгу.
- Карпов, Кавтарадзе... - под нос бормотал он. - Колоколов, Корниенко... Вот - Ковтун! Выбыл, отгрузили. Ковтун - плечевое, пулевое. Ваш?
- Наш.
- Отгрузили. Кто дальше? Муратов?
- Мурадов, - поправил Левашов.
- Все равно на "м", - сказал врач и опять начал перелистывать книгу. Полковник Мурадов. Ранение в область кишечника.
Ваш?
- Мой, - сказал Левашов.
- Тоже отправлен. Этого помню. Тяжелый. Кто еще?
- Переверните обратно на один лист, - сказал Левашов, - на "л" посмотрите. Лопатин.
Лопатина в книге не было.
- Когда отвалит эсминец?
- А это уж нам неведомо, - сказал врач. - Мы отгрузили - и все! А когда отплытие? - Он пожал плечами. - Это и говорить не положено. Этим немцы интересуются!
- А это точно, что вы их обоих отправили? - строго спросил Левашов.
- Вы что, смеетесь? - обиженно сказал врач. - Будите людей, вам по-человечески объясняют, а вы начинаете дурака валять!
Вы что, выпили, что ли?
- Я не выпил, - вдруг обидясь, крикнул Левашов: у себя в полку за все эти тяжкие сутки он не взял в рот ни глотка, а про выпитый у Бастрюкова стакан забыл, словно его и не было. - Я не выпил. Я в бою был. Устал. Соображаю плохо. Почему вы смеете говорить мне, что я выпил?
- Не шумите, - примирительно, но твердо сказал врач, - У вас нервы, у нас нервы. Вы их на немцев и румын расходуйте, а на меня нечего! Сказал, что отправил ваших товарищей, значит, отправил.
- Извиняюсь, - Левашов показал на стоявший на подоконнике графин. Вода?
- Вода.
Левашов налил из графина стакан мутной теплой воды и жадно выпил ее.
- Спасибо, - сказал он, вытирая рукой губы. - Поехал.
- А как же осколки? - окликнул его военврач, когда он был уже в дверях.
- Осколки? - переспросил Левашов. Он и забыл про свои осколки. - Из порта обратно заеду.
На стоявшем у пирса эсминце поспешно заканчивались приготовления к отплытию. Чтобы уменьшить опасность бомбежек, надо было затемно пройти Тендерову косу и попасть в зону прикрытия своих истребителей. Раненые были погружены, но к пирсу все подъезжали и подъезжали новые грузовики с ящиками: по приказу Военного совета из Одессы эвакуировали музейные ценности.