– Лиза, девочка моя, прости, что тебе пришлось стать свидетелем этого разговора. У Анны какие-то неприятности, она в больнице.
– Ты поедешь? – у Лизы на глаза навернулись слёзы. Она всем своим нутром почувствовала надвигающуюся беду и, схватив Артура за шею, быстро заговорила: – Если я тебя отпущу сейчас, то у меня есть предчувствие, что я больше никогда тебя не увижу. Я сама не понимаю, что это за фатальный настрой. Я поеду с тобой куда угодно, буду ждать, где скажешь, родной, милый, не покидай меня!
– Глупышка, кто же тебя покинет? – и он, любя, смахнул с кончика носа Лизы скатившуюся слезинку, поцеловав её во влажные и солёные губы, – мы вместе, что бы ни случилось, ты слышишь меня?! Хотя, что может случиться? Аня в больнице, нервы у неё на пределе , вот и не контролирует себя. Я быстро съезжу, всё узнаю и сразу назад, – Артур схватил документы, телефон, сложил всё в куртку, быстро оделся , вскользь глянув в зеркало и чмокнул на ходу Лизавету в макушку, стремглав вылетел из квартиры . Ему не хотелось лицезреть удручённый и расстроенный вид Лизы ещё хоть секунду потому, что его решительность и собранность мгновенно улетучивались рядом с любимой и выяснять при ней законченные отношения с бывшей девушкой не имело никакого смысла.
– Но для чего, его хотел видеть отец Анны? Может что-то серьёзное с её здоровьем? Если он сможет чем-то помочь, то конечно… – размышлял Артур, спеша к остановке маршрутных такси, которые доезжают до, указанного Анной, адреса больницы на Университетской набережной.
Маршрутка домчала молодого человека быстро настолько, что через 30 минут он уже стучал в палату, где его ждали. Палата оказалась трёхместная, но кроме отца Анны и её самой Артур больше никого там не застал. Девушка лежала, откинувшись на высоко поднятые подушки, и смотрела стеклянным взглядом в окно возле кровати. Отец, сломленный горем, гладил дочь по голове. Анна будто просвечивалась насквозь, на фарфорово-белом личике просматривались тонкие синие сосуды, а на тонких белых руках – вены. Артуру стало, искренне, жаль свою бывшую подругу. Когда дверь отворилась, два колючих взгляда уставились на него и мучительная, гробовая тишина, была нарушена восклицанием пожилого страдающего человека:
– Соизволил – таки почтить нас своим присутствием! А она страдает из-за ТЕБЯ, между прочим!!! – Сергей Эдуардович, отец Анны, резко поднялся со стула и встал спиной к окну, скрестив руки на груди. На его большой, гладко выбритой голове, выступила испарина, которую мужчина нервно утёр платком, но капли пота моментально выступили снова, – доча, можно я сразу скажу, тебе нервничать не надо, хватит уже! Если он считал себя мужиком, когда спал с тобой, без моего благословения, то пусть им остаётся сейчас, и не мне говорить ему о том, что после этого дети случаются! – Сергей Эдуардович с размаху стукнул кулаком по подоконнику. Анна дернулась, а по стене полилась тонкая струйка из упавшего стакана с недопитым чаем.