Подходит поезд к месту заградительного отряда. Люди волнуются, стараются припрятать свои вещи. Одна солидная интеллигентная женщина подсунула под юбку, что смогла, а голова битого гуся все время высовывается, как она ни старается ее запрятать. Тревога ее растет, но вместе с тем она начинает примечать, что недалеко от нее в уголке того же вагона сидит женщина, у которой гораздо больше вещей с продуктами, но она не обнаруживает ни малейшего беспокойства и ничего не прячет. Это ее заинтересовало. Когда опасность миновала, она полюбопытствовала, отчего же та среди общего волнения одна осталась невозмутимо спокойной. «Меня благословил в дорогу батюшка о. Алексий, мой духовный отец, и я знаю, что по его благословению все будет хорошо. Он — великий человек».
Разговорились, незнакомка рассказала о себе. Случилось ей впасть в великий грех, и не находила она нигде себе покоя. Что бы она ни делала, где бы ни была, всюду преследовала одна мысль: «Не простит Господь греха». Исповедь и та ее не успокаивала. Однажды идет она по тротуару одной из московских улиц все с той же мыслью, переходящей в отчаяние, и вдруг слышит позади себя голос: «Да простил, простил, простил Господь твой грех».
Мгновенно обернувшись, она увидела священника маленького роста, переходящего улицу с тротуара, по которому она шла, на другую сторону. Сразу почувствовав облегчение, она догнала его, узнала, где он служит, стала ходить к нему и теперь без его благословения ничего не делает. Благословение его имеет великую силу.
После такого рассказа спутница этой женщины и сама пришла к Батюшке и сделалась его духовной дочерью.
А. А. Добровольский в рассказе «Исцеление» описывает, как, плохо питаясь в голодные годы, уставая на работе и от вынужденного хождения пешком на большие расстояния (утром — на работу, вечером — в церковь), он заболел в 1922 году остро протекавшим туберкулезом легких с постоянной температурой до 39°.
Подобных больных в ту пору было множество, их записывали в длинную очередь на помещение в больницу или санаторий, но так как многие из них перестали функционировать, ожидать приходилось очень долго. О молодом погибающем писателе хлопотали коллеги, сам же больной к этим хлопотам оставался безразличен и хотел только одного — увидеть Батюшку и приготовиться к возможному концу. Он просил разрешения прийти в храм накануне декабрьского праздника святителя Николая. Батюшка ответил, что идти ко всенощной ему нельзя, а в самый праздник, между ранней и поздней обеднями он его примет на исповедь и за поздней — причастит.