Я беру королеву на руки и осторожно, чтобы не потревожить ее сны, отношу в спальню, кладу на постель. Она неосознанно тянется за моими руками, морщится, но в конце концов, переворачивается на другой бок, притягивает к груди подушку. Я тяну одело, чтобы укрыть ее и замечаю стеклянный пузырек. Верчу безделушку в руках, а потом ставлю на прикроватный столик.
Ну и кого же ты собралась отравить, моя Белая королева? В любом случае, надеюсь, ты будешь успешна в этом мероприятии и тебе станет легче.
Я иду на конюшню, нахожу своего черно скакуна, которого достал из ледяных вод Озера снов. Проклятое место, на дне которого больше покойников, чем во всей моей армии. До сих пор помню, как они хватали меня за руки, хрипели и умоляли подарить им еще немного жизни. Разве это жизнь: существовать на грани забвения, зная, что упасть мешает лишь воля кукловода?
Я забрал коня и вдохнул в него немного своей собственной отравы. Потому что мне был нужен конь, но не нужны покойники.
Снова идет снег. Густой, пушистый, словно лебяжий пух. Я еду вперед, куда глаза глядят, но подальше от замка и от Мьёль. Надеюсь, где-то в этой стуже замерзнут и непрошенные воспоминания. А когда-нибудь и я вместе с ними.
Тусклый солнечный свет проскальзывает в окно и скользит по моей щеке.
Я вскидываю руку, пытаюсь избавиться от теплой щекотки, но тщетно.
Сон испорчен. А ведь я впервые за долгое время по-настоящему спала. Не перекатывалась с бока на бок, не пряталась под одеялом, а просто спала: путешествовала во снах, хоть теперь вряд ли вспомню, о чем они были.
Ответ, как я оказалась в своей постели, слишком очевиден: я уснула в объятиях Раслера и в тот момент это казалось такой же естественной и правильной вещью на свете, как и снег зимой, и колючее глыбы льда в море. Сейчас я с трудом помню, о чем мы говорили, но определенно о всякой ерунде.
И еще мы целовались.
Я прикрыла лицо подушкой, пряча стыд от несуществующих наблюдателей. Он просил не разрушать его, я до сих пор слышу слабый обреченный шепот своего безумного мужа: «Не разрушай меня, Мьёль». Но мне не хотелось останавливаться. Я никогда так сильно ничего не желала, как его вчера. Возможно, он все-таки околдовал меня? Заключил мой бедный разум в ловушку своих своего сиреневого взгляда и теперь я на всю жизнь обречена существовать лишь для того, чтобы быть еще одной его послушной тенью?
Подушка летит прочь.
Я нехотя спускаю ноги с потели, морщусь и вместе с тем радуюсь холоду пола под босыми ступнями. Это отрезвляет. Вчера между мной и Раслером что-то произошло. Но это было вчера. А сегодня он снова стал Наследником костей, который, пусть и косвенно, повинен в смерти моего отца. И эту пропасть не перешагнуть и не перелететь.