Он встал с дивана и несколько раз пересек комнату.
"Нет, не может быть чтобы ее не было,- подумал он,- вернее, может быть, что ее не было, но не может быть, что ее не будет".
И вдруг вспомнил слова девушки на пароходе, что она больше боится смерти оттого, что у нее не было любви, а он не должен бояться, потому что он взрослый и у него, наверное, уже все было.
"Нет, не все,- подумал он.- Не все. Боже мой, как много и как мало все-таки всего было и как, наверное, скучно и невозможно жить человеку, которому хоть на минуту покажется, что у него уже все было..."
Он еще раз пересек комнату и, подойдя вплотную к Масленникову, положил руку на его плечо.
- Слушай, Миша,- сказал он, не столько собираясь ответить ему, сколько отвечая своим собственным мыслям.- Слушай, Миша. Нам с тобой никак нельзя умирать. Ну никак, простб никак...
- Почему?
- Не знаю. Знаю только, что нельзя.
Вошедший связной сказал только одно слово: "Атакуют". Сабуров сел на диван, наспех подвернул портянки, натянул сапоги и сразу же, привычным жестом попадая в рукава, надел поверх гимнастерки шинель.
- Вот поспать и не успели,- сказал он Масленникову, застегивая ремень.
И Масленников почувствовал в словах капитана грустную и добрую иронию надо всем, что только что вспоминалось и что все-таки так мало значило сейчас перед одним коротким, но сразу заполнившим всю их жизнь словом: "атакуют".
VII
Сабуров, вернувшийся к себе после того, как известие о немецкой атаке на этот раз оказалось ложной тревогой, так и не лег. Было пять часов утра самый тихий час суток. Сабуров подошел к выломанной и занавешенной плащ-палаткой двери в коридор. Он хотел позвать Петю, чтобы тот приготовил чего-нибудь поесть. Откинув плащ-палатку, он остановился. Не замечая его, Петя и дежурный связист сидели рядом на полу и разговаривали.
- Спрашиваешь, когда эта война кончится? - говорил Петя.- Как немца добьем, так и кончится, а когда добьем - кто его знает...
- Ох, и далеко ж их гнать...- Связной пустил дым колечками и посмотрел в потолок.- Далеко,- добавил он с выражением полной уверенности, что это именно так и будет. Видимо, его огорчало только расстояние до границы.
Не желая, чтоб вышло, что он невольно подслушал их разговор, Сабуров опустил плащ-палатку, вернулся, сел за стол и громко крикнул Петю. Петя немедленно появился в дверях.
- Что-нибудь позавтракать сообрази.
- Есть сообразить,- отозвался Петя, и за плащ-палаткой стало слышно, как он возится, погромыхивая котелками и консервными банками.
- Как раненые у нас? Все наконец вывезены? - спросил после молчания Сабуров у Масленникова.