- Перекуриваете? - спросил он. В углу рта его была зажата потухшая цигарка, которую он закурил еще в блиндаже перед боем и так и забыл о ней.Дайте прикурить.
Только уже прикуривая у конвоира, он сообразил, что это за люди. Он посмотрел на Степанова, потом на раненого и спросил:
- Сильно задело?
- Порядочно.
- Сейчас скажу, чтобы вынесли, а то опять начнется.- Он посмотрел на белое, без кровинки лицо следователя.- С допросом закончили?
- Закончили.
- Ну и какое же ваше заключение?
- Какое же заключение,- сказал следователь.- Будет воевать. Вот и все.
Он взял планшет, вытащил оттуда протокол и написал внизу: "Состава преступления для предания суду трибунала нет. Отправить на передовые",- и расписался.
- Отправить на передовые,- повторил он вслух и, превозмогая боль, усмехнулся.
- Отправлять недалеко, сто шагов,- сказал Сабуров и повернулся к Степанову: - Иди к себе в роту. Винтовка чья?
- С убитого взял, товарищ капитан.
- Будет твоя. Доложи Потапову, что я тебя прислал.
Был особенно тяжелый день, один из тех, когда напряжение всех душевных сил доходит до такой степени, что в самый разгар боя неожиданно и невыносимо хочется спать. После двух утренних атак в полдень последовала третья. В обращенной к немцам части двора высилось небольшое полуразрушенное складское здание. Было оно построено прочно, с толстыми стенами и глубоко уходившим в землю подвалом. Среди остальных зданий, занимаемых Сабуровым, оно стояло особняком, немного впереди и на отлете. Именно сюда и направили немцы свою атаку в третий раз.
Когда одному танку удалось подойти вплотную к складу и он, прикрывшись его стеной от огня артиллерии, стал стрелять из пушки прямо внутрь, немецкие автоматчики забрались через проломы, и через несколько минут там прозвучал последний выстрел. Первое желание Сабурова было попытаться тут же, среди белого дня, отбить склад. Но он сдержал себя и принял трезвое решение: сосредоточить весь огонь позади склада, не давая немцам до темноты втянуться туда крупными силами, а контратаку произвести с темнотой, когда решимость и привычка к ночным действиям возместят ему недостаток людей.
Бабченко, которому он доложил по телефону о потере склада, ничего не ответил по существу, но долго и злобно ругался и в заключение сказал, что придет сам. Сабуров предчувствовал столкновение, и его опасения оправдались. Бабченко, согнувшись, влез в блиндаж, злой, потный, с головы до ног забрызганный грязью.
- Ишь забрался,- проворчал Бабченко.- Сколько метров над головой?
- Три.
- Ты бы еще глубже залез.