Лошадь, трусившая вначале ровной рысцой, сорвалась в галоп, парные глубокие следы копыт уводили в одном направлении — на восток, к Гнилой тундре, это был единственно свободный пока путь, потому что с юга и севера шел огонь, а на западе — Васильев знал — на огромных пространствах свирепствовал пожар; но он не мог понять, каким образом огонь отрезал их от поселка, ветер весь день дул ведь с севера. Впрочем, он знал одно и самое главное — выход для них оставался единственно в быстроте, нужно было успеть проскочить к Чертову Языку, узкому участку тайги, глубоко вклинившемуся в обширные пространства Гнилой тундры. Туда уводили следы лошади, туда и вел свою бригаду Васильев; времени, самое большое, оставалось полчаса, а впереди — полтора-два километра густой, непроходимой тайги.
Васильев оглянулся, у Косачева чернел открытый рот, но бежал он довольно легко, не отставал от других, и у Васильева мелькнула мысль о втором дыхании. Придерживая шаг, он пропустил мимо себя всю ватагу, он знал всех, знал хорошо, но дело было не в этом; у него уже появилось и все крепло чувство ответственности за всех за них, плохих и хороших, ему никто не поручал и не приказывал стать во главе этой кучки людей, из которых многие уже заболели самым страшным недугом страха, это случилось как нечто само собой разумеющееся, и поэтому он думал больше о других, чем о себе, и ему от этого было легче любого другого.
Безветрие достигло теперь предела, воздух был неподвижен, и Васильев вспомнил мертвый лес в верховьях Игрени — года два назад он забрел туда во время охоты, и тогда была вот такая же давящая неподвижность, без малейшего шороха и звука, но там все оживлял рокот Игрень-реки.
И еще Васильев, как всякий человек, оказавшийся оторванным от главных событий и не знавший, как развивается таежный пал вообще, ругал штаб и думал, что всего, конечно, предусмотреть нельзя, но те люди, которые специально следили за ходом дела, должны были вовремя предупредить и его и всех остальных, кто с ним сейчас оказался.
— Быстрее! Ходу, товарищи, ходу! Черт бы их побрал…
Васильев не знал и не мог знать, что все произошло слишком быстро после перемены ветра, и на большей части тайги, охваченной пожаром, огонь повернул на выжженные пространства, и именно в это время Головин, срочно вызванный к телефону обкомом, уехал в поселок, и уж совсем никто не ожидал прорыва огня через посты, почти против ветра, в направлении поселка, где еще оставался участок нетронутой тайги; неимоверным усилием почти у самого поселка огонь удалось повернуть в сторону Гнилой тундры, и то, что было несчастьем для Васильева и его группы, для большинства боровшихся с пожаром было большой победой; теперь две лавины огня двигались одна другой навстречу, люди добивались такого результата две недели подряд, а получилось это естественно и просто, и встречный пал устремился наперерез основной линии огня в направлении Гнилой тундры.