— Подогрей! — приказал Анне.
— Хороший саке — это холодный саке, — вмешался Шели.
— Подогрей! — настаивал Дымный, и Шели позволил своей сабке прислуживать.
— Кое-чего не хватает, — напомнил Шели другому Мастеру.
— Кагами бираки! — вскричал Дымный, и в правом углу комнаты появилась небольшая бочка.
— Я помогу, — сказал Шели и подвел Анну за веревочный поводок к бочонку; Анна несла по два токкури в каждой руке.
Шели взял вакидзаси в ножнах в левую руку и одним движением выхватил меч правой и сбил с бочки верхний обруч.
— Кагами бираки, — сказал Шели. — Открытие зеркала. Взгляни в него.
Анна нагнулась над бочонком. В еще колеблющейся поверхности саке Анна увидела свое отражение — такое же зыбкое, неверное, неопределившееся. Отражение не покорной гейши-сабки, а молодой красивой женщины. Женщины рядом с мужчиной. Рядом со своим мужчиной. Кто же она, Анна? Чье отражение показывает откупоренная бочка саке-зеркала?
Анна наполнила все четыре токкури и вернулась мужчинам. Встала на колени и присела на пятки рядом с кувшином-хибачи. Прикопала два токкури — большой и маленький в горячем песке.
— Хинатакан? — посоветовал Шели. — Солнечное саке?
— Тобикирикан! — решительно отверг Дымный. — Очень горячее!
Анна знала, что различают несколько степеней нагрева саке:
— «хинатакан» (солнечное) — 30 градусов;
— «итохадакан» (человеческая кожа) — 35 градусов;
— «нурукан» (чуть теплое) — 40 градусов;
— «дзёкан» (теплое) — 45 градусов;
— «ацукан» (горячее) — 50 градусов;
— «тобикирикан» (очень горячее) — 55 градусов.
Знала также Анна, почему Дымный воскликнул «Кагами бираки!», что означало «Открыть зеркало!» В древности зеркала были круглой формы и изготавливались из хорошо отполированной бронзы. Бочка сакэ тоже круглая, а в открытой бочке можно увидеть свое отражение. Свое ли?
— Ты хочешь поговорить о женщинах? — спросил Шели у Дымного. — Об обладании? О власти? О низких людях? О презрении? О ненависти? Или о самих Ян-Чжу и Конфуции? На что наводит твой свиток?
В это время Анна уже достала токкури побольше — саке в нем нагрелось до солнечной температуры, что и было необходимо для ее Хозяина, и поставила кувшинчик на специальную керамическую подставку — токкури-хаму. Шели подвинул мису на гобане, и Анна аккуратно, чтобы не расплескать ни капли, наполнила коробочку до половины.
— Она-гарэ тёдай? (Разрешите выпить из вашей чашечки?) — ритуально спросил Шели, и Дымный кивнул.