Но спит, уткнувшись в медвежий плюш.
— Что хотел сказать? — коротко спросил Дымный.
— Не суди ее, — посоветовал Шели. — Она свой выбор сделала. Свой.
— Анна, — неожиданно обратился Дымный к чужой сабке; Анна вздрогнула. — Вот была ты эмиссаром в мире ванильном. Успела изучить порядки-обычаи?
— Относительно, — ответила Анна и еще ниже склонила высокую така-симаду так, что гребень теперь был параллелен полу. — Мое пребывание там было кратковременным, Господин.
А про себя подумала: «Но показалось вечностью».
— Вот едет твоя Анастасия в каком-нибудь красном спортивном авто…
— Анастасию возит служебная машина, Господин, — тихо сказала Анна, но Шели сделал знак: «Не перебивай».
— И впаялось это красное авто со всей дури в какой-нибудь джип. Выходят оттуда четыре мордоворота. Видят — за рулем баба. Кому будет звонить Анастасия. И раз, и два…
— Меню Всеславовичу, — ответила Анна, пока не прозвучало «три». Кто знает, что будет там, за этим «три»?
— А он ее мужчина, а он ее бог, — констатировал Дымный. — Вывод?
Дымный обвел всех провалами глаз, которые даже на таком необычном лице уже казались осоловевшими. Ответа не дождался, ответил сам:
— Женщина — сделала, мужчина — ответил! Разбила чужую машину — она, а парни морду будут бить кому? Правильно — ему. Ну, или он им, тут уже от расстановки сил зависит.
«Меню Всеславовичу особо-то морду и не набьёшь», — подумала про себя Анна, но Дымный услышал.
— Я образно, — махнул он рукой. — Другой пример. Купила твоя Анастасия бультерьера. Гулять с ним пошла. Мень ваш сто раз предупреждал: «Не ходи! Не ходи, любимая». А она пошла. В парк. На детскую площадку. Бультерьер по кличке… ммм… ну, скажем Няшка. И вот этот Няшка увидел там своими поросячьими глазками… завтрак. Кто в тюрьму за его няшные бультерьеровские проделки сядет? Кому морду справедливо взбешенная толпа бить побежит? И раз, и два…
— Мужчине, — быстро ответила Анна.
— Еще пример…
— Достаточно, — попросил Шели. — В твоих примерах женщина совершает глупость, а мужчина отвечает за ее проступки.
— Но ведь так?
— Так. И нам с этим жить. Мы отвечаем за них. И если нас это тяготит, то какие мы, к чертям, мужчины. Мы — их Хозяева. Они — наши сабки. Как мы их воспитали, так они себя и ведут. Их глупость — наш порок.
— Вот и я о том же, — Дымный поник, опустил плечи, и Анна поспешила наполнить его мису новой порцией саке.
— В, из, под, возле, между, от, у, мимо, рядом, через, перед, около, из-за… — Анна подумала, что Дымный хорошо перебрал и теперь заикается, но как может перебрать и заикаться Мастер, если он сам того не хочет? — на Границе случилось чрезвычайное происшествие.