— Выслушайте, зафиксируйте, возьмите на контроль, доложите по необходимости. По возможности — решите самостоятельно, — шеф удалился, оставив парфюм, перегар и незнакомца.
Посетитель улыбался — не заискивающе, как проситель, а в веселом ожидании, как зритель, пришедший на выступление актеров, что служат музе Талии, покровительнице комедии. Анна вновь опустилась в кресло за рабочим столом, Анастасия жестом пригласила незнакомца присесть и заняла место за спиной эмиссара. Поскольку деловой активности визитер не проявлял, Анастасия Ярославна взяла инициативу в свои руки.
— Кого Вы представляете? И какова суть вашего вопроса? — поинтересовалась заместитель бога.
— Кого представляю? — вроде удивился визитер. — Ну, скажем, некое цеховое братство. Но неофициально, так сказать, по собственной инициативе. Мень Всеславович в курсе, мы обсуждаем мой… ммм… вопрос уже в который раз. Вот, посоветовал привлечь вас в качестве сторонних экспертов. Я не против, понимаю, что дело серьезное, не для одного дня.
Посетитель замолчал. Он чуть склонил голову набок и весело, но без намека на флирт, изучал хозяек кабинета. Девушки терпеливо ждали.
— Апперцепции, — наконец начал визитер. — Все дело в них — в апперцепциях.
— Что Вы говорите? — насмешливо прищурилась Анна.
— Именно! — визитер откинулся на спинку стула с видом победителя. — Они субъективны. Они разрозненны, бессистемны, путаны, нелогичны.
— Насколько я понимаю, — осторожно спросила Анна, — речь идет о неких восприятиях? Чьи восприятия Вас беспокоят? И восприятия чего именно? Вы психолог? Или учитель?
— О восприятиях всего и всеми! — широко обозначил проблему визитер. — И я не психолог, и ни в коем случае не учитель. Я — можно так сказать, но с некоторыми оговорками — журналист.
16. Апперцепции и аффирмации
— Вам приходилось выступать перед большой аудиторией? — спросил Журналист, не ожидая ответа. — Наверняка обращали внимание: что бы вы ни говорили, как бы доступно и однозначно не излагали мысль, все равно каждый воспринимает ваши слова по-своему. На основании собственного опыта, своих переживаний, своего «царя в голове».
— А Вы бы хотели во всех головах поселить одного царя — своего? — спросила-подсказала Анастасия. — Или, как Вы сказали, некоего цехового братства?
— Что Вы! Царь и бог у нас один, — улыбнулся Журналист и неопределенно махнул рукой в сторону коридора, по всей видимости, имея в виду Меня Всеславовича. Ну, да, а кого же еще? — И, чтобы поселить его в головах, ранее мы использовали проповеди и книги. Книг было мало. Я бы даже сказал, что это были вариации, пересказы, рассуждения на тему одной и той же книги. И потому было удобно соблюдать единую линию — предлагать правильные апперцепции и закреплять нужные аффирмации.