Ликея. Вот почему она так презрительно на меня смотрела! Она влюблена в Данте… И мне непонятен её поступок. Все наверняка знают о проблеме Властелина. Неужели ночь, проведенная с ним, стоит того, чтобы умереть? Это насколько надо любить… Но, с другой стороны, поступок ичиры вызвал мою безудержную ревность, что ярым пламенем сейчас томилась в моей груди. Огонь. Его я ощутила каждой клеточкой своего тела. Ревность. Чёртова ревность выражалась ярым пламенем во мне.
Пытаюсь успокоиться, но не получается… и даже мысли, что близость с Властелином меня убьёт, превратит в горстку пепла под ним, не помогают. Даже смерть ичиры меня не расстраивает и не пугает, все мои мысли отравлены ревностью. Именно поэтому я не услышала, как Данте быстро приблизился ко мне и с таким же огнём в глазах расставил обе руки у моей головы.
— Вас не учили, лейла Николь, что подглядывать нехорошо? — а я не могла сейчас нормально ему ответить, всё просилась какая-то грубость сорваться с языка — и поэтому сцепив зубы, я продолжала молчать… А Властелин настойчиво смотрел на меня.
— Моей ичиры больше нет? — не удержалась я от вопроса. Удивляет, что он так быстро с ней позабавился, хотя годы воздержания, как мне рассказывали мои маги-учителя, предупреждая о привязанности к Властелину, когда замечали мои заинтересованные взгляды на нём.
— С чего бы это? Жива, здорова… — ответил он с ухмылкой, — Вижу, слава обо мне бежит впереди меня… — горько усмехнулся он, я же отвела от него взгляд и отвернулась.
— Николь! — услышала я хриплый и бархатный голос, от которого, не взирая ни на что, у меня мурашки по коже. Я вновь взглянула на него.
— Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоит не наброситься на тебя. Ты ведь всё знаешь… ты должна меня понять. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось… — сейчас он говорил вполне серьёзно, мой гнев на него улетучился так же внезапно, как и появился. Наши лица были так близки, мы едва ли не касались губами друг друга.
— Может быть, со мной будет всё по-другому? — сама коснулась коротким поцелуем его губ, имея ввиду свою особенность.
— Я не могу так рисковать, Николь! — Властелин так же невесомо поцеловал меня и прижал своим телом к дереву.
— Но, я хочу быть с тобой! — возражаю ему и медленно провожу рукой по его разгорячившейся груди.
— Нельзя, Николь! Я теряю контроль рядом с тобой! Огонь во мне своевольничает, нельзя этого допустить, я могу уничтожить всю Микению. Но, чёрт, я не могу не думать о тебе! — а я будто не слушаю его. Хочу до безумия, и такая опасность меня совершенно не пугает. Я уверенна, всё будет хорошо, поэтому сама целую и Данте срывается. Врывается в мой рот, углубляя головокружительный поцелуй, сильнее прижимает меня к дереву, рывком оголяет мне грудь и сжимает сосок. Стон, заглушённый поцелуем, ещё больше кружит голову нам двоим. Поцелуй напрочь выбивает почву у меня из-под ног. Такой пылкий, страстный и сильный.