Илосос догоняет — шланги раскачиваются, как змеи на голове Горгоны-медузы. Протыкают людей в спины, в бока. Илосос пьет кровь и поднимает в воздух. Жертва корчится, на глазах теряет сознание, смертельно бледнеет, обвисает безвольно. Обескровленные трупы илосос разбрасывает по хоздвору.
Рядом от Коли щупальце уносит Павлика — что-то срывается, пробитый Землинский переворачивается на шланге, черкает рукой по асфальту, оказывается вверх ногами в пространстве и становится белым с пыльцевой синевой. Колю тащат дальше.
Дверь, темное помещение, тайный ход в отделении письменного стола, там где должны быть три ящика — отворяешь дверцу, а вместо ящиков — пусто, человек пролезть может.
Проход узкий между стенами, идти только боком, короткими шажками. Колю за руку тянут, он просит объяснить, куда и зачем? Клювоносый отвечает рвано, и Коля не может составить из этих клочьев полную картину. Землинского хотели отправить в некий Пузиум. Для встречи с отцом. Старший Землинский сообщил бы важные для сопротивления сведения о борьбе с роллингами. "Мы сопротивление", — сказал клювоносый. Теперь вместо Землинского в Пузиум отправляют Колю, как соратника погибшего. Может быть, с ним тоже свяжутся.
Сумрачная комната. Полки из старого, верно окаменевшего дерева. Батоны выстроились в ряд. Удивительно! Пока Ноликов смотрит, человек с клювом берет хлебину и наносит ему сильный удар в затылок.
Что за выставка такая?
Отличным электричеством освещен зал — длинные лампы, белым-бело! Наряженные гости, медленно переходят от картины к скульптуре, от скульптуры к живому представлению.
В стеклянном кубе, на обыкновенном полосатом матрасе из тех, что кладутся в детские кровати, лежал он — Какин, или Дима Какин, как называли его почитатели. Какин делал вид, что спал. Перед стеклом стоял, одетый в суровый костюм, с платочком в кармашке, человек по фамилии Годин. Он же и привез Какина в город, дабы приобщить жителей Княжих Бар к новому, живому течению философской мысли.
Рядом глазели несколько посетителей. К ним присоединились и Коля с Валей. Какин, сладко жмуря глаза, подложил руку под щеку. Годин сказал:
— Общества — недостаточно. Требуется подспорье.
— Это правая рука… — прошептал кто-то из зрителей. Годин спросил:
— Помогут ли правые? Какин даст ответ в свое время.
Дима Какин засопел, приоткрыл рот, снова умиротворился. Годин сообщил:
— Пустил слюну. И снова сон. Движение высвобождает скрытые желания. Сомнения, волнение, но всё это останавливается и застывает, когда готовы пойти в ход слова. И тогда впереди маячат скрытые, недостижимые желания.