— Что с ногой?
— Да понимаешь, — сморщился Яков Андреевич, — Шел-шел, вступил в ямку, и как подломило. Как подломило. Вот и, — развел руками.
— А голубиным пометом натирать пробовал? — спросил сосед. Такой он был, лет шестьдесят, с седыми бачками. У него голубятня за домом стояла.
— Еще нет.
— Ты ко мне зайди, я тебе дам, отсыплю. Первое дело — голубиный помет. Можно и внутрь.
— Спасибо, я зайду.
— Ну давай. Пока!
— Счастливо!
На троллейбусе доехал Яков Андреевич до остановки Уточкина, то есть за три остановки до нужной. Из осторожности. А кто Уточкин, Яков Андреевич не знал. Улица была жаркая и пыльная. Из земляных квадратов в асфальте росли могучие тополя. По обе стороны дороги, за кирпичными и бетонными заборами, серыми стенами и черными извивами труб сутулились какие-то предприятия.
Яков Андреевич огляделся — людей поблизости нет. Машины тоже редко проезжают. Яков Андреевич стал зонтом упражняться в фехтовании. Зонт в воздухе свистел, зонт в воздухе гудел. А теплый воздух был как легкий кисель и наполнял всё вокруг.
Тут задырчал мотор и Балагуров прекратил размахивать зонтом. Мимо, в направлении хлебзавода, проехал грузовик с серым фургоном, на котором было написано "ХЛЕБ". Возвращался, значит. Балагуров вдруг почувствовал тяжелый запах падали. Хвост этого запаха вился от грузовика. А тут еще впереди из-за тополей проглядывала полосатая, красно-белая труба хлебзавода с годом постройки и двумя стержнями громоотводов наверху. Яков Андреевич всё сопоставил и остановился, поразившись своей мысли.
Но решил идти до конца.
Забор хлебзавода сплошной, выше человеческого роста. Балагуров дошел до двухэтажного здания проходной. Слева были закрытые ворота из прочной проволочной сетки, на две створки. Здесь еще угадывался трупный дух. По другую сторону крыльца проходной — торговое окошко, закрытое, с ценниками за стеклом.
Яков Андреевич вошел в дверь проходной. Внутри, в холле, путь заграждала будка с турникетом. Позади виднелось большое помещение с мозаикой на стенах, парой-другой кресел и фикусами в кадрах. В будке сидела вахтерша с газетой. Перед вахтершей была панель с кнопками и тумблерами. Балагуров попробовал пройти молча, однако не смог повернуть турникет. Вахтерша спросила:
— Вы куда?
— Я обычный гражданин. Я имею право знать, как изготавливается хлеб, который я ем?
— Вам нельзя без пропуска…
Яков Андреевич обеими руками проткнул ее зонтом — зонт через живот пригвоздил вахтершу к мягкой спинке стула. Голова вахтерши наклонилась, изо рта вылилась темно-зеленая, почти черная жидкость.