Как контролер, Паша имел теперь многие права. Бесплатно ездить на любом виде транспорта. Брать в магазинах бобовые продукты питания и не платить. Беспрепятственно заходить в любые учреждения, даже правительственные — это было необходимо, чтобы преследовать зайцев, не зная никаких преград. Он мог мобилизовать до трех милиционеров и руководить ими в течении одного рабочего дня, а то и больше, если требовали обстоятельства. Мог взять бесплатно любую газету, ибо газета могла использоваться для маскировки при слежении за зайцем. Мог попросить укрытия в любой квартире жилого дома — и отказ считался преступлением.
Такие привилегии контролеров вызвали обратное явление, позорное — лжеконтролеров, которые стяжали выгоду, одеваясь в белую форму и нося поддельные значки. Были и просто сумасшедшие подражатели. Наиболее отчаянные из них жили небольшой коммуной в шалашах на берегу речки Кривой, красили волосы перекисью водорода, а для создания вида рельефной мускулатуры подкладывали под одежду поролон.
Паша надел черный парик и отправился искать этих добровольных изгоев. Иногда контролер избирал путь подвига, подобно тому, как некогда рыцари отправлялись за священным Граалем.
Оружие Паши составила смелость, коня заменило пого — прыгалка. Это был стальной костыль с "Т"-образным держаком наверху. Внизу на мощной пружине крепилась подставка для ног. Человек на нее становился, держался за рогатину и прыгал.
Паша доехал до окраины города на автобусе. Некоторое время скакал по пыльной, с потрескавшимся асфальтом дороге, идущей сквозь лиственный лес. В ясенях и кленах посвистывали птицы. Прыгалка своим удалым, долбящим звуком злобно дразнила природу.
Вспотевший, со сбитым набок париком, Паша прыгал и оглядывался по сторонам. Повеяло свежестью. Впереди дорога сворачивала, открывая за вербами вид на спокойную, неширокую реку. "По запаху костров я найду их жилище" — решил Паша и спешился. Прыгалку он взвалил на плечо и так пошел, держа для противовеса руку на рогатине.
Может, выше или ниже по течению река Кривая соглашалась со своим названием, либо прежде была именно кривой. Но здесь и нынче она протекала в ровном русле, среди травяных берегов. Дорога шла вдоль реки недолго, чтобы упереться в заброшенный бетонный навес, исписанный руганью. Когда-то здесь была пристань.
Рядом с навесом стояла измятая, в облупленной голубой краске, будка с табличкой "КАССА", где "К" перечеркивалась углем. К реке выходила бетонная же плита с двумя вделанными в нее ржавыми кольцами со свежими шрамами от ножовки. Всё это подметали серебристыми космами большие сгорбленные ивы. Наверное, им было лет по четверть века.