— Вот это так сказал! Она, она, лаконичность!
— Так вы настоящий писатель? — спросила Клавдия.
— Пишет и рвет. Рвет и пишет, — поделился Яков Андреевич своими бытовыми наблюдениями.
— Строгость к себе — это похвально, — сказал тот седой старичок. Он был скромен, одет в розового цвета рубашку и черный костюм, гожий одинаково для похорон и торжеств. Звали его Игнат Федорович Мочевой. Фамилия эта происходила оттого, что далекие предки Игната Федоровича торговали мочеными яблоками. Выходцы из Наречной слободы, они были вначале простыми коробейниками, а после, стали на ноги и держали место на Курском рынке.
Недавно, Игнат Федорович ощутил, что почти дошел до конца по ленте своей жизни и задумался над тем, как бы осчастливить человечество, оставить след. И надумал. Приобрел фотоаппарат и снял себя многократно, придавая лицу дурашливое выражение. Фотокарточки он собирался раздавать прохожим, чтобы те глядели и на душе у них теплело. Мастер в фотоателье, отдавая Игнату Федоровичу пачку фотографий, улыбался. Мочевой протянул ему карточку:
— Возьмите одну!
И тот взял, довольный. Значит, действует — понял Игнат Федорович. Значит, надо продолжать и может быть, даже усилить. Выйдя на улицу, он тотчас же раздал карточки и вскоре приступил к съемке новой серии.
В ней лицо его было еще более дурашливым. Кроме того, Игнат Федорович выдумывал разные забавные позы. То оденет пиджак, галстук и трусы в горошек, а над собой держит раскрытый зонтик. То высунет язык и приставит к глазам два больших зеленых стекла. Это ему приятель-стеклодув с завода сделал. Или — обычная комната с мебелью, больше ничего нет, а на стене ехидный плакат: "НАЙДИ МЕНЯ!".
Отдав вторую кассету с пленкой в ателье, Мочевой, чтобы заполнить время, устроил во дворе своего дома спектакль. Бодро обошел все три подъезда, пять этажей, и звонил в каждую дверь. Говорил:
— Выходите сегодня в шесть вечера во двор, не пожалеете.
— А что будет? — спрашивали жильцы.
— Цирк!
В шесть собралось человек десять. Игнатий Федорович немножко огорчился — он рассчитывал хотя бы на половину дома. А это никак не половина, притом одна молодежь. "Ничего", — подумал, — "Им важнее". Он был одет в костюм, шляпу, в руках держал трость. Вышел на середину двора, напротив скамейки, и объявил:
— Вечер юмора начинается! Первый номер нашей программы — забавные куплеты.
Легко перебросив трость из одной руки в другую, Игнатий Федорович стукнул концом трости об асфальт, сделал три притопа и запел:
— Я словно кактус!
Затем сделал вид, что забыл слова — уставился в небо и почесал подбородок. Зрители должны были засмеяться, но они молчали. Мочевой повторил трюк — опять перекинул трость в другую руку, выбил чечетку, воскликнул: