— Всё ясно. Сеанс только для взрослых. Вход с обратной стороны. Пошли.
И потащил ее за руку. У кинотеатра сбоку была еще одна дверь, поменьше, обычно через нее люди выходили из зала. Между стеной и акациями, нависавшими над оградой, и зеленой лавкой с облупившейся краской, образовался коридорчик. В конце его была дверь. Не дошли туда — Потихонов вдруг Валю отпустил, схватился за уши, присел и на полусогнутых доковылял к заборчику. Сжал его рукой так, что костяшки пальцев белизной налились.
— Что случилось? — Валя шла рядом и спрашивала.
— Инфразвук! Невидимый убийца. Ааах.
Совсем скорчился.
Потихонов приезжал к Вале в любое время, поэтому она не всегда успевала спрятаться. Накануне мая он потирал руки и уголком рта втягивал слюну, рассказывая, что мясо на шашлыки-то он достанет. На крайний случай, у него знакомые в анатомичках. Двадцать девятого бросил в форточку свернутую в трубку записку, перевязанную шпагатом с камнем. Было написано: "Готовься к первому! Заеду с утречка!".
Валя спешно начала придумывать, куда утром можно обоснованно исчезнуть. Допустим, бабушка может сказать Потихонову, когда тот приедет:
— Она в колодец упала.
Был у них во дворе колодец, лет пятьдесят назад. Потом, когда водную колонку на улице поставили, колодец наполовину засыпали, и теперь там лежало наваленное барахло — ржавые чайники, утюги, всякие доски.
Или бабушка сообщит:
— А Валя уехала!
— Куда?
— На Кудыкину гору!
— Это где?
— У тебя на бороде!
И за нос его. Шмик-шмик.
— Ну что я ему скажу? — спрашивала Кульбинична.
— Да что-нибудь.
— Ну скажи, что?
— Я умерла, уехала, к чертям провалилась, что угодно.
— Ну, внучка, ты заставляешь меня врать. Скажи ему всё сама, что, язык отсохнет?
— Я не могу.
— Почему?
— Мне тяжело вообще разговаривать с этим дураком.
— Не надо было привечать.
— Я не привечала.
На другой день было с утра солнышко ласковое. Где-то в городе стали гудеть моторами машины. По улицам шли вереницами люди. Кто с кульками в обеих руках, кто с заплечными рюкзаками. Несли также канистры с бензином. Бегали с пистолетиками дети. Всё это движение направлялось к окраинам, в лес.
Подкатил Потихонов, посигналил. Мимо проходил пацаненок. Потихонов сделал в его сторону рукой, будто хотел взять двумя пальцами за нос, и весело сказал:
— Понос, хвать тебя за нос!
И снова запипикал клаксоном. Вышла Кульбинична.
— А Вали нету.
— Как же? Мы же договаривались. Вон и Ваня с Женей нас уже в лесу ждут! Как жалко, — он опустил руку, набрал пригоршню пыли с грязью и закинул себе в рот. Начал жевать и всхлипывать:
— Жарить мясо… Искать сучья… Птички поют.