— Где-то я уже это слышала, — улыбается Лизи, на что я вопросительно смотрю на неё, — не бери в голову, так, мысли вслух.
— Знаешь, он пришёл ко мне в кабинет и предложил улететь на выходные. Мы знаем друг друга несколько недель, и вот так просто, он предлагает улететь… Я боялась. Я вообще боялась идти на собеседование, потому что это как будто паранойя. Я всегда думала о тебе… то, что было у тебя, но это глупо приписывать чьё-то моральное уродство всем. Господи, я вообще нахамила ему в коридоре у лифта.
— В плане?
— Я записывала в ежедневнике, что хочу сходить к психологу…
— К психологу? — удивляется Лизи.
— Да, я не хотела грузить тебя… прости. Он заглянул и сказал, что каждый второй или третий американец каждую неделю ходит к психологу, это нормально. Я разозлилась, сказала, что это дикость, читать чужие записки. А потом я нахожу кабинет с именем: главный редактор Фрэнк Ли. И он такой открывает передо мной дверь со словами: «Мисс Блинд, проходите, пожалуйста». Чёрт возьми, я в первый день нахамила начальнику. Я вообще не понимаю, как он меня принял.
Лизи начинает хихикать, а я утираю слёзы и улыбаюсь.
— Он извинился и я тоже. А Мартин и вовсе пролил на меня кофе в первый рабочий день. Я грёбаная неприятность, это какой-то кошмар, Лиз, но он дал мне новую одежду.
— Он носит женский гардероб в сумочке?
— Почти. У него в кабинете одежда, он пишет колонку по стилю. Он хороший. Помогает мне… но я не уверена…
— Что он нужен?
— Да. Кажется, что я ничего не хочу. Останусь старой девой, и до конца жизни буду приезжать к вам с Фрэнком.
— Ты торопишься, Алекс, почему ты не поговорила с ним?
— С кем?
— С Томом.
— Мне кажется, что это уже не нужно. Думаю, что уже поздно.
— Глупая привычка делать выводы заранее. Я не буду говорить за него, но он сам попросил Джареда, чтобы ты приехала с нами.
— На матч?
— Да.
— Я приехала, но это последний матч. Первый и последний.
— Не зарекайся. Я скажу только одно: дай ему шанс объясниться, но Алекс, я прошу это не ради себя или его. Я прошу это ради тебя. Ты обижена, гордость играет, но дай ему сказать, а потом решишь. Не делай преждевременных выводов. Дай ему время.
— Говоришь, как Фрэнк.
— Значит, мы думаем одинаково. В любом случае, подожди, не руби с горяча.
— Все говорят: «Подожди, дай ему время». Прошло три с половиной месяца, и у него был целый год, но ничего. Сколько ждать? Я не хочу ждать у моря погоды. Да и зачем? Я не понимаю, что изменится.
— Ты же любишь его, Алекс, почему ты не хочешь дать ему время?
— Потому что в это время он развлекается с кем-то другим, а я жду или должна ждать.