Расизм, родина, красота, достоинство, самоотверженность, жопоприношение и бла-бла-бла и бла-бла- бла!... В гробу он видал всю эту ахинею! К вашему сведению! Засуньте их себе куда подальше! вот что он думает, вот что у него на уме.
Впрочем, Доктор Мардоше контролирует вас, можете быть спокойны, он денно и нощно вкалывает всё новые и новые дозы, он поддерживает яд, он не считается с расходами, в такие тяжёлые для Франции времена, должно быть, это обходится в миллиард ежедневно.
Потом уже заводите свою шарманку! чтобы опровергнуть мнения! подсластить горечь! любой другой, кто предлагает что-то существенное, ничего другого, кроме самого существенного! ну и ну! он сразу же превращается в Святого Фому… Пролетарий хочет потрогать! Он одержим ощутимым…
“Vide Thomas… Vide latus… Vide pedes…”[2]
Он хочет потрогать ваши деньжата, он хочет считать их вместе с вами…
Нелегко одновременно возродить нацию и сэкономить деньги.
*
Да уж! Зима выдалась суровой… что правда, то правда… По Сене скоро поплывут льдины… Все ждут… Я видел это с Пон де Брюйер… когда он засвистит!... Морозный!... Северный ветер!... природа безжалостна к тем, кто испытывает нужду… небольшая гора д’Аржантёй вся покрылась ледяной коркой… вместе со своей мельницей…Укуталась в громадное снежное покрывало… шлейф которого рассеивается… окутывает дома, запорашивает крыши… орошает берег, крошится над водой… большими вихрями кружит вокруг арок моста… Да уж! Зима выдалась суровой! по всей равнине, далеко вдаль, расстелилась белая скатерть… ветер играет как в русской степи… вздымает свистящие, танцующие воронки из снежных хлопьев и пыли…
Четыре длиннющие заводские башни на морозе вытянулись выше облаков и, кочегаря на всю катушку, грозят небу… завтра будет ещё холоднее… Воздушные замки дали огромную трещину… это чувство витает в воздухе, доносится снизу… и с вершины Мон Валерьен…
Ох! я не могу смотреть на это без боли, на этого ненормального на велике, он педалит против ветра, во всю глотку хайлает на свою железку, сам весь в соплях, как ещё колёса у него держатся, в корзине четыре стручка лука-порея…его мотыляет из стороны в сторону на каждой кочке, рытвине, колдобине…
Он выбился из сил, он останавливается, шмыгает носом, сморкается. Он прикидывает, что ему делать дальше. Ветер просто с ума его сводит, он так замёрз, что едва шевелится. Ах! ехать всё равно надо! Ну, а я, у меня свои дела, свои заботы, от которых я не могу просто взять и отмахнуться… Меня ждут, и не один, не двое, а человек двадцать!... может, тридцать… Ах! У меня самого вся физиономия исполосована острющими атмосферными резаками, которые несутся отовсюду с невообразимой скоростью… Я прохожу мимо велосипедиста…