*
Голос Перси Джонсона, знакомого Лейси из Мейфера, хрипел через динамик.
– Десять. Возможно, одиннадцать, если его продаст правильный аукционный дом. Тысяч фунтов, конечно же.
Лейси плотнее зажала телефонную трубку в руке, от удивления раскрыв рот, когда записывала карандашом цену кольца в список предметов.
Как и следовало ожидать, вещи Айрис Арчер оказались баснословно дорогими. Среди сокровищ Лейси обнаружила хрусталь и швейцарские карманные часы, которые стоили бы тысячи долларов в аукционных залах Нью-Йорка. Их ценность была очевидна даже неопытному глазу. Убийца не взял ничего, – все они были указаны в журнале, с которым она работала, – несмотря на то, что они лежали на видном месте. И поскольку ни один из предметов не был особенно редким, и отследить их можно было только по серийному номеру, который мог быть с легкостью стерт любым ловким продавцом магазина, деньги не были мотивом. Все это было очень странно.
– Скажи мне, Лейси, – сказал Перси в своей старческой манере с акцентом, настолько близким к королевскому, насколько Лейси могла представить, – а где ты нашла этот клад? – Это долгая история, – ответила Лейси, потерев морщину между бровями. – И немного сложная, чтобы сейчас ее рассказывать.
– Понимаю, – тепло ответил Перси. – Но если планируешь выставить это на аукцион, я очень заинтересован в том, чтобы приобрести некоторые вещи. Некоторые из них очень легко продать задорого!
– Ох, нет, я не буду выставлять их на аукцион, – объяснила Лейси. – Я лишь оцениваю. Но я могу сообщить тебе, в какой аукционный дом они отправятся, когда все решится.
– Спасибо, дорогая. Очень мило и заботливо с твоей стороны. Буду с нетерпением ждать весточки от тебя.
Лейси ответила на чрезмерную британскую вычурность Перси с американской простотой.
– А то!
Она положила трубку и выпрямилась в кресле. Все ее тело ныло после долгих часов, которые она провела в неудобной позе, полностью погрузившись в работу. На самом деле это было очень приятно. Лейси даже не заметила, как пролетело время. Она была «в потоке», в таком творческом дзене, в котором время перестало существовать. Возможно, у нее действительно были врожденные способности к оценке. Может, это было у нее в крови, досталось по наследству от отца. Эта мысль согревала ее.
Отчаянно нуждаясь в том, чтобы размять мышцы, она встала и похрустела шеей. Не помогло – она все еще болела. Нужно было браться за тяжелую артиллерию – позы из йоги. Йоге ее научила Наоми после своего «перерождающего» путешествия в Индию. Вернее, «научила» – не совсем подходящее слово. Правильнее будет сказать «заставила». Каждое утро на протяжении месяца она таскала Лейси в парк для того, чтобы поприветствовать солнце и попрактиковать положительные утверждения, пока не бросила всю эту духовную штуку после праздника на работе, на котором она буквально обпилась джина и вспомнила, как сильно любит алкоголь. Но Лейси тайком вынесла многое из этих занятий и часто возвращалась к практике, чтобы успокоить свою буйную душу.