Она сменила несколько поз, дыша в такт движением и успокаиваясь. Когда она делала «собаку мордой вниз», ее взгляд упал на арочный проем в стене, который она заметила через просвет между своими ногами. Ей стало любопытно, что он скрывает, поэтому она выпрямилась и, подойдя ближе, заглянула внутрь.
Небольшая комната на другой стороне была окутана темнотой, окно было закрыто красной велюровой шторой, которая была настолько плотной, что совершенно не пропускала свет. В комнате был диван и кресло, расположенные, как в кабинете у психолога, кофейный столик, растения и вазы. Одна из стен была занята большим камином, а напротив стояли большие старинные часы с кукушкой, выполненные из орехового дерева, которые выбивались из общего плана безмятежной комнаты.
Внимание Лейси сразу же привлекли часы. Ее отец обожал часы, и она подошла ближе, чтобы лучше их рассмотреть.
Они были прекрасны. Определенно ручной работы с орнаментом в виде переплетающихся роз, вырезанном на красном дереве умелым и искусным столяром. Маятник был выполнен из бронзы и неподвижно висел за стеклянной дверцей.
Лейси обернулась на звук открывающейся двери кабинета. Она направилась обратно через арочный проем в главную часть кабинета и увидела Найджела с еще одной чашкой горячего кофе для нее и мешочком корма для Честера под мышкой.
– Вот вы где, – сказал он, подавая ей чашку.
– Спасибо, – с благодарностью ответила она. – Я просто разминалась. Старинные часы просто восхитительны.
– Красивые, правда? – согласился Найджел, наполнив миску Честера и выпрямившись. – Я не помню всей истории, но они уникальны. К сожалению, они не работают. Никто не может их починить, потому что корпус закрыт, а ключ утерян. Однажды Айрис пригласила слесаря, чтобы он посмотрел их, тот был опытным антикваром, и он сказал, что если снимет замок, часы поцарапаются, и это снизит их стоимость на несколько сотен фунтов. Айрис решила, что лучше иметь неработающие часы, чем поцарапанные.
– Правильное решение, – сказала Лейси, подумав о том, что ее отец поступил бы точно так же, окажись он перед таким выбором.
Он считал, что порча антиквариата – это практически кощунство.
– Кроме того, они отлично служат арт-объектом.
Найджел посмотрел на стол, на все акриловые коробки, наполненные сокровищами, которые оценивала Лейси.
– Как продвигаются дела?
– Пока что у нас тут предметов на более чем сотню тысяч фунтов. А я еще и четвертой части не посчитала. Это правда, что она отдает все на благотворительность?
– Да, правда, – объяснил Найджел. – Она поклялась отдать все свое состояние на благотворительность. У нее был очень сильный моральный компас, и она осуждала право наследования. Она не хотела, чтобы ее дети почивали на лаврах, бездельничая и получая ежемесячные выплаты. У нее были племянники и кузены, которые жили так, выбрасывая деньги на азартные игры. Некоторые из них так и разрушили свои жизни. В этой семье есть тяга к азартным играм, и она не хотела допускать подобное поведение у своих детей. Поэтому никаких выплат и никакого наследования. Дети знали, что она ничего не оставит им после смерти. Если они хотели стать нейрохирургами или астронавтами, или кем бы то ни было, она оплачивала им учебу в престижном университете. Она платила за всех репетиторов и оборудование. За все. Даже если они передумывали, она никогда не жаловалась. Кларисса годами брала уроки игры на фортепиано у одного из лучших учителей, которых можно было нанять, а затем решила, что ей надоела музыка и она хочет стать скульптором! Новые курсы и обучение у лучших из лучших, и что же она решила изучать в университете? Бизнес!