— Мне бы все-таки хотелось побывать раэок на таких состязаниях, — признался я Шарлю Дюбуа.
Я обратил внимание, что заветная мечта многих любителей спорта в Бельгии — хоть один-единственный раз проехать весь маршрут следом за гонщиками, чтобы собственными глазами увидеть, как «сходят» чемпионы. (Бельгийские гонщики не испытывают боли, усталости или упадка сил — они «сходят».)
— За чем же дело стало? — отвечал Дюбуа. — У меня есть знакомый, который с удовольствием все устроит, если я попрошу.
У каждого бельгийца есть знакомый, который с удовольствием все устроит, если вы его попросите. «Договориться», «замолвить словечко», «нажать» — это в Бельгии почти такой же популярный вид спорта, как велогонки.
Через две недели все было в порядке. Я получил право сопровождать велогонку «Кольцо Восток — Запад» в машине «Свободных новостей» — газеты, организовавшей эти состязания. (Ибо спортивные состязания здесь часто организуются или поддерживаются на плаву редакциями газет, потому что им приходится ломать голову над тем, как заинтересовать и привлечь побольше подписчиков.)
— Редактор газеты — старый приятель моего брата, — пояснил Дюбуа. — Они вместе учились в духовной семинарии.
Я улыбнулся:
— От теологии — к спортивной журналистике?
— И в том и в другом деле главное — уметь все истолковать в нужном свете, — ответил Дюбуа.
«Кольцо Восток — Запад», как меня уверили, будет важнейшим событием этого спортивного года.
— Головоломный маршрут, — сказал теолог. — Врагу своему не пожелаю.
И он с большим знанием дела и со сладострастьем в голосе нарисовал мне сочную, яркую картину неимоверных трудностей маршрута, размазав краски на все его двести пятьдесят километров. Сначала километров сто будет ровная дорога, на которой можно сделать хороший стартовый рывок. Но едва гонщики почувствуют первую усталость, как перед ними вырастет печально знаменитая Хиндербер-генская стена — подъем с уклоном чуть ли не в сто процентов[15], а дальше сразу же пойдет участок дороги, покрытый острой щебенкой.
— Вот тут-то и начинается сущий ад, — пояснил теолог.
Десятью километрами дальше гонщикам, по его недоброй воле, предстояло снова карабкаться в эту чертову гору, причем дорогу здесь, идя навстречу его пожеланию, министерство общественных работ давно не ремонтировало. Потом он погнал своих каторжан по извилистым, задыхающимся от угольной пыли улочкам шахтерских поселков Боринажа.
— А в Монсе, — ухмыльнулся теолог, — стоит статуя Человека с молотом. Кого там не хватит удар, тот кандидат На лавровый венок.