Время идет. Я хожу туда-сюда, и сесть, конечно же, права не имею. Ноги не болят, я их уже так натренировала беготнёй от жертв своего воровства, что могу хоть сутки не садиться. А вот жрать и спать уже хочется, а этот сабантуй, похоже, еще не собирается «сворачиваться».
Многие гости уже нажрались, может и не до поросячьего визга, но всё равно прилично. Дорогие пиджаки теперь валяются везде, где попало, а в воздухе обширной залы с камином, где собственно я всё время и проторчала, запахло горьковатым запахом сигар.
- Мартини хочу, - капризно заявила Милана, так и не отлипнув за весь вечер от Воронова ни на секунду.
- Алис, мартини принеси, - не поворачивайся ко мне, приказывает Вадим.
- Две оливки кинь и один кубик льда, - с пренебрежением дополняет рыжая стерва и тоже не смотрит на меня. – Надеюсь, у них есть оливки? – этот вопрос адресован уже Воронову, но он его игнорирует и это заставляет меня улыбнуться.
Пытаюсь найти это тупое мартини, но я в принципе не знаю, как оно должно выглядеть. Я им тут кто? Знаток дорогого пойла?
- А где у вас здесь мартини? – интересуюсь у молоденькой девочки, которая явно здесь занимает пост домработницы, судя по ее одежде.
- Всё выпили, на кухне еще бутылка стоит, - она проводит меня на кухню и куда-то уходит.
Да уж… Богатые дяденьки устраивают попойку, но совсем не следят за безопасностью. Похоже, деньги - не залог ума. Нахожу бутылку с соответствующим названием. Воняет нещадно, я крепче пива никогда ничего и не пила. Взяв такой же стакан, в котором я приносила виски Воронову, наливаю это пойло и рыщу в поисках оливок. Что это вообще такое? Приблизительно я понимала, что это, но вот вживую никогда не видела.
Кухня огромная ровно, как и холодильник. Это даже не холодильник, а какой-то космический корабль. Открываю его, а там жратвы ну просто немеряно. Нас так даже Вадим не укатывает. И мясо, и колбасы, и сыры, и фрукты, короче, тут есть всё. Могла бы, на горбу этот холодильник утащила, но вовремя отдёргиваю себя, вспоминая, что теперь я вроде как неплохо живу.
Ищу среди всяких бутылочек, ровно стоявших в дверце холодильника, проклятые оливки и вдруг ощущаю, как чья-то пятерня ложится на мою задницу и больно так ее сжимает.
На какую-то долю секунды я впала в ступор. В детдоме меня и лупили, и за волосы таскали и даже одежду на мне рвали в разгаре драки, но вот за зад никто не хватал. Подозреваю, что пацанам я как девочка совсем не была интересна. Оно, конечно, и не удивительно, учитывая мою мальчишескую походку и дикий нрав. Да, у меня рано начала расти грудь и округляться бедра, но со своим грубым характером я вряд ли вообще могла кому-либо нравиться.