- Попридержи язык, девочка, - предостерегающе произносит Воронов. – И руки желательно тоже, я не позволю тебе превращать свой ресторан в балаган.
- В трахадром ты точно уже его превратил, - шепчу, ощущая, что рука на моем горле сжалась еще сильней.
- Это тебя никак не касается, - Вадим улыбается, холод его улыбки, больше напоминающий оскал по-настоящему устрашает.
- Да я уже поняла, - рыпаюсь, пытаюсь освободиться и заехать ему между ног за ту внезапную боль, прострелившую мою грудь, но ничего не получается. Против Воронова я непростительно слаба.
- Ты ничего не понимаешь, - шипит и толкает меня к ближайшей стене, я ударяюсь спиной, и остатки воздуха вылетают из легких.
- Куда уж мне тупице, - нервно ухмыляюсь. – Игрушка должна развлекать, а не создавать проблемы, - хриплю.
Вадим ничего не говорит, просто смотрит на меня, испепеляет, пожирает взглядом своих глаз с арктической синевой. Я ощущаю, что между нами опять что-то происходит, что-то, что уже было в квартире. Взгляд Вадима опускается на мои губы и долго-долго на них смотрит, тяжело дыша, будто борясь с самим собой. А я хочу ударить его в скулу, а потом целовать след от удара.
- Перестань быть дикаркой, - Воронов медленно разжимает пальцы на моем горле и отходит назад.
- Тебя забыла спросить. Не нужны нам твои подачки, мы уходим, - я развернулась, чтобы уйти, даже дверь открыла, но она уже, наверное, раз третий за последний час громко захлопывается.
Вадим не дал мне выйти, уперев руки по обе стороны от моего лица. Я медленно развернулась, стараясь вложить в свой взгляд как можно больше ненависти и призрения.
- Никуда ни ты, ни твои друзья от меня теперь не уйдете, - стальным тоном заявил он. – Вы принадлежите мне ровно, как и все те, кто работает на меня, понятно? Быть моей помощницей ты не можешь, поэтому с этого дня, будешь пахать в «Корвине». Хотел определить тебя к Лесе, но пока что ты этого не заслужила. Еще раз услышу, что ты собираешься свалить – накажу, поэтому лучше не провоцируй меня.
С этого разговора и началась моя работа в «Корвине» в роли официантки. Жутко хотелось не подчиниться, показать, что я не какая-то там кукла, которую можно дергать за ниточки, но перебесившись и разбив почти все тарелки в квартире, я всё-таки взяла себя в руки. Боль, засевшая где-то в области груди, отрезвляла, помогала не помешаться на эмоциях, что я, собственно, всегда делала раньше. Если до этого момента мне просто хотелось убежать туда, куда глаза глядят, то сейчас я твердо решила, что Воронов еще поплатится за ту дыру, пробитую в грудине. Я докажу ему, что спокойно смогу существовать в рамках его преступного мира и нифига не париться по этому поводу. Правда, я не учла одного маленького пунктика – работать официанткой совсем не так непросто, как кажется.