Она для меня была переполнена злостью и нервозностью. Воронов снова не появляется, и я снова пытаюсь не рассыпаться на ошметки, правда, как-то сил уж совсем нет. Еще этот проклятый мороз и постоянно идущий снег нагоняют неимоверную тоску. Выходные превращаются для меня в нечто очень тягучее, темное, неприятное. Выкуриваю больше, чем привыкла, а Леся, как обычно, ворчит, мол, сколько еще я свое здоровье буду портить.
- Алис, ну чего ты такая взвинченная? – спрашивает подруга, когда мы вместе идем домой с полными пакетами еды.
- Нормально всё, - отмахиваюсь, не хочу выглядеть совсем уж жалкой и выть в жилетку Леси из-за собственных неоправданных ожиданий. Усиленно стараюсь от них отмахнуться, а они всё лезут и лезут, как проклятые тараканы.
- Ты из-за него такая? Правда?
- Ну да, - прикусываю фильтр сигареты, буквально крошу его во рту.
- Это жизнь, тут ничего не поделаешь: либо принимаешь, либо нет, - Леська поправила на лбу свою смешную цветастую шапку и подобрала пакеты повыше, прижав их к самой груди.
- Звучит уныло, - улыбаюсь, но подруга совсем не разделяет моего горького веселья.
- Знаешь, я не хотела тебе говорить, - вдруг начала Леся, пока мы остановились на пешеходном переходе, ожидая зеленого.
- О чем? – я напряглась почти сразу, предчувствуя, что меня ожидают не самые приятные слова.
- Вадим твой, Вадим Олегович был у нас вчера в ресторане с Миланой и еще какими-то людьми. Ели, пили, смеялись, к ним даже мэр присоединился. Может, лучше ну его этого Воронова, а? Ты классная девчонка, нечего убиваться из-за такого человека.
Мне померещилось, что я слышу собственный треск разъезжающихся в сторону ребер. Такое ощущение, что все внутренности выпали на землю, правда, я еще каким-то чудом продолжаю жить. Слова Леси не стали для меня оглушающей неожиданностью, я ведь и сама понимала, что Вадим не станет хранить мне верность. Кто я? Девица, с которой ему комфортно. Чем я отличаюсь от той же Миланы? Разве что отсутствием дорогих шмоток и длинных ровных ног. Я для него никто, даже несмотря на то, что Воронов резко и стремительно для меня получил полную приоритетность.
Выплёвываю недокуренную и пожеванную сигарету и иду дальше, до онемения стиснув пакеты с едой. В груди жжет, нещадно, по-дурацки больно, но я игнорирую эту боль.
- Алис, прости, - догоняет меня Леся. – Я не хотела тебя обидеть. Просто… Просто ты сама не своя и я подумала, что ты должна знать об этом.
- Всё нормально, - цежу сквозь зубы, хотя сама знаю, что ни черта не нормально.
Пока Петя после работы уплетает за обе щеки приготовленный мной борщ, а Леся моет посуду, так как сегодня ее очередь, я сижу в зале перед включенным телеком. По нему идет какая-то дичь. Пытаюсь вникнуть в суть программы, но информация в мозгах даже не хочет оставаться – выветривается.