— Сонечка, была рада познакомиться, но мне, правда, нужно прилечь.
— Кончено-конечно, отдыхайте.
Макс провел сестру, оставив меня на несколько минут одну. Мне вдруг захотелось расплакаться, но я сдержалась. Такая хрупкая, почти прозрачная, но при этом живая внутри, несмотря на болезнь, что явно была раком. Это жуткое зрелище в том плане, когда ты понимаешь, что человек в прямом смысле ведет борьбу со смертью.
Вернулся Максим. Я нервно, потирая руки, смотрела на него, пока он возился с грязной посудой и пирожкам.
— Почему ты так жесток с ней? — тихо спросил я.
— Я не жесток, — еще тише ответил он. — Просто пытаюсь справиться с собственным страхом.
— Почему ты раньше мне об этом не рассказал?
— Не мог, это очень трудно, не хотел тебя впутывать во всё это, — Макс упер руки в бортики раковины и не спешил поворачиваться ко мне.
Я встала и, подойдя к нему, крепко обняла его, прижимаясь щекой к широкой твердой спине. Внезапно, тело Максима задрожало, и я с ужасом поняла, что он плачет.
На долю секунды я растерялась, совсем не ожидая, что стану свидетельницей слез близкого человека. В груди невыносимо защемило и я прижалась к Максу еще плотней, будто стремясь стать с ним единым целым, чтобы разделить его боль, принять ее и помочь пережить. Я могла только представлять, что сейчас творилось у Максима на душе, и невозможность по-настоящему проникнуться его тревогой заставляла меня чувствовать себя ничтожно-бесполезной.
Мне было больно оттого, что я ничем, совсем ничем не могла помочь. В горле образовался удушливый комок слез. Нормально вдохнуть воздух не получалось и я, будто рыба, выброшенная на сушу, лишь открывала и закрывала рот. Мои пальцы так яростно впились в грудь Макса, словно пытаясь разодрать ее и вытащить из самых глубин души ту проклятую, резко возненавиденную мною чужую-родную боль.
— Любимый, — сдавленным полу стоном, полушёпотом прошептала я, призывая Максима повернуться ко мне. Он этого не делает, стыдится показать свои слезы.
Я же не видела в проявлении своих чувств ничего такого, чего стоило бы стыдиться. Все мы люди, у всех есть слабости, у каждого из нас порой опускаются руки. Непростительно, когда в самый трудный момент люди, которые окружают нас, утверждают, что наши друзья, просто испаряются. И непростительно в первую очередь перед самим собой, что вообще допустил в свою жизнь таких вот «людей».
— Прошу тебя, — я толком не понимала, о чем именно прошу, да я даже не сразу поняла, что и сама расплакалась. — Максим, любимый, родной, — я принялась лихорадочно целовать его спину, скрытую под плотной тканью свитера. — Посмотри на меня, пожалуйста.