– Я заказывала белые цветы, – парировала Алина.
– А я пришла с букетом красных роз!
– Красных, но не бордовых!
– Хорошо, пошли, – я потащила ее в зал.
На широких подоконниках стояли вазы с цветами. Попадались букеты хризантем, гвоздик, но в основном это были розы, причем темных оттенков.
– Смотри! Список приглашенных у тебя есть? Давай обзванивай, спрашивай, кто принес бордовые розы. Только не особенно надейся на то, что убийца, если ты, конечно, на него нарвешься, скажет тебе, что принес именно такие цветы.
– Не он, а она, – поправила меня Алина.
– Не факт. Женщина могла зайти и просто поздравить юбиляршу.
– Ага, а после ее поздравления Ада Семеновна коньки отбросила. Что же она такое сказала имениннице, отчего та забилась в предсмертных конвульсиях? – с ехидцей спросила Алина.
– Эх, Алина поставь на этом деле крест, – посоветовала я. – Смирись с мыслью, что Ада Семеновна умерла своей смертью, от физического перенапряжения.
– Ну уж нет, преступница должна быть разоблачена. Я за эти две недели успела подружиться с Адой Семеновной. Здоровенькая она была. Бегать умела и от меня не отставала, когда мы с ней по магазинам в поисках наряда носились. Ты как хочешь, а я все силы приложу, чтобы вывести на чистую воду мерзавку и интриганку.
– Мерзавку, интриганку, – покачав головой, повторила я за Алиной. – Ты лучше похоронами займись, коль Кружилину обещала.
– И займусь. Прямо сейчас поеду в погребальную контору, потом на кладбище, потом… Марина, а ты чем собираешься заниматься? – Алина уставилась на меня немигающим взглядом.
– Я? Не знаю, – замялась я. – Сейчас три часа дня. В «Пилигрим» поеду.
– Какой «Пилигрим»? – развела руками Алина. – Неужели ты мне не поможешь? – вдруг расстроилась Алина. – Может, конечно, Ада Семеновна и сама умерла, но тогда вина за ее смерть прямехонько ложится на меня. Это я ее загнала. Если Кружилин придет к такому же выводу, то ни денег, ни проекта мне не видать. Марина, может, все-таки поищем убийцу? А вдруг?… – она жалобно посмотрела на меня.
– Хорошо. Что я должна делать?
– Поезжай к Куропаткину, – оживилась Алина. – Поговори с ним. Возможно, в тот момент, когда он причесывал Аду Семеновну, в кабинет заглянула дама с букетом. У Вени память хорошая на лица, он должен был ее запомнить. И с девчонкой-маникюршей поговори. А я поехала, чтобы в погребальную контору не опоздать.
Алина подхватила подол вечернего платья и засеменила на высоких каблуках к выходу.
«Нормальный прикид. То, что нужно для кладбища и погребальной конторы», – хмыкнула я, наблюдая, как при ходьбе колышутся ее бедра, обтянутые эластичной тканью.