Хорошо, что мамочка не знает, что ее драгоценную доченьку теперь зовут Клементина.
Злость вернулась — это хорошо, а то она уж подумала, что растеряла все свои чувства в какофонии чужих.
— Со мной уже все в порядке, идите.
— Мне приказано остаться с вами.
— Я же сказала, мне не нужна нянька!
— Либо это, либо я позову леди Камден, но одна вы не останетесь, — твердо ответила главная фрейлина королевы. Сэм даже заскрежетала зубами от раздражения. Но Касс сейчас она видеть была не в состоянии, слишком злилась на нее. Уж лучше леди Амелия — эта хоть в душу лезть не станет, не интересна этой надменной «вобле» ее душа. А вот секреты ее очень даже были интересны.
Сколько раз эта женщина рушила ее планы, срывала свидания с ухажерами и докладывала родителям, если Сэм заходила слишком далеко. А вдруг и сейчас она здесь вовсе не для того, чтобы позаботиться о ней? Вдруг она все знает о контракте? И… о другом?
Самира с подозрением посмотрела на фрейлину, но та была безмятежна и спокойна, как море в штиль, да и во время приступа от нее никаких подозрительных эмоций не исходило. Лишь беспокойство, щедро приправленное разочарованием. Леди Амелия никогда не любила Самиру, и та отвечала ей полной и безоговорочной взаимностью.
— Ладно, оставайтесь в гостиной, — махнула рукой Сэм, смирившись с неизбежным.
Диван там жесткий и неудобный, как раз для «воблы».
Фрейлина сдержанно кивнула и отправилась восвояси, а Самира тяжело поднялась и побрела в ванную, смывать с себя остатки пережитого. И только пробыв почти час под струями горячей воды в тишине и покое, принцесса вспомнила, что перед появлением леди Амелии она снова, как тогда перед отъездом Дэйтона, почувствовала его — того, кто смертельно ее ненавидел, и в его мыслях она видела только одно — свою смерть.
* * *
Проснулась я оттого, что кто-то перышком водил по моему лицу. Распахнула глаза и наткнулась на внимательный взгляд своего женишка.
У всех дэйвов глаза черные, как бездонные пропасти, но завораживающие до жути, особенно когда в них появляются искры. У Инара в глазах всегда плясал неистовый огонь, а у Эйнора Экхара в глубине прятались грозовые всполохи молний. Правду говорят, что глаза часто выдают чувства и эмоции дэйвов, особенно если они молоды. Инар умеет притворяться и приглушать свой огонь, а Эйнор в этом еще недостаточно искусен и опытен.
Вот и сейчас эти всполохи выдавали его с головой.
Несколько секунд я с недоумением смотрела в его глаза, полные грозового вихря, пока мозг не включился, и я не сообразила, что его, вообще-то, в моей спальне быть не должно.