Они так и не смогли помириться и восстановить отношения.
— Да уж, — не зная, что сказать, вздохнула я. Да и что тут скажешь? Жалко дядю Экхара, и отца его я понимаю. С их стороны этот брак — неслыханная удача. А если невеста против, так разве это важно, когда на кону стоит благополучие семьи?
— А почему твой отец так против твоей военной карьеры? Ведь это почетно и престижно.
— Не для него. Я говорил, что он был младшим в семье. И никто не ожидал, что именно ему придется взять на себя роль стержня. И ради этого ему пришлось похоронить свою мечту.
— Постой, так он сам хотел стать военным? — догадалась я.
— Его мечта не сбылась.
— И теперь он хочет, чтобы и твоя не сбылась тоже? — снова спросила, теперь уже с возмущением.
Ох уж эти взрослые. Любят они перекладывать на нас свои ошибки и неудачи. Что дед мой, что старший Экхар, что наша повелительница — все они готовы разрушить жизнь и мечты своих детей. Для чего? Чтобы отомстить судьбе за свои разрушенные ожидания? Но мы ведь в этом не виноваты, а они не понимают и упорно уподобляют нас себе, обрубают наши крылья тогда, когда мы даже не научились летать.
Экхар не стал отвечать на мой последний вопрос, но ответ мне уже не требовался. Я и так все поняла.
— И все равно это жестоко.
— Вряд ли для него это тоже так, — не согласился Эйнор. — Он верит, что это все для моего блага.
— Но ты ведь все равно его переиграл. Контракт еще не значит брак. Через полтора месяца мы пройдем посвящение, и ты сможешь продолжить обучение.
— А ты?
— А я не знаю, что будет через полтора месяца, — уклончиво ответила я и поднялась. Ну, не говорить же, что я собираюсь всеми правдами и неправдами разорвать этот контракт. Пусть все говорят, что он нужен, что защищает меня, но правда в том, что этот контракт не защищает, он держит меня в клетке, не дает самой решать свою судьбу. И я устала оттого, что моей судьбой распоряжаются все, кому не лень, все, кроме меня. Хватит!
— Давай лучше вернемся к списку. Ты сказал, что теперь Теро владеет Гардо, а кто владеет ею и третьей компанией — Дорадо? Ты знаешь?
— Нет, я не особо этим интересовался до этого момента. Но если хочешь, я выясню.
Хочу, очень хочу, вот только я забыла, с кем имею дело, и если Экхару повод дать, он все мои желания и хотения перевернет в свою пользу. Ну, что я говорила: стоило только забыться и с надеждой воззриться на него, как в глазах тут же появилось наглое самодовольство и подозрительный блеск. Он явно что-то сейчас потребует взамен, и мне это едва ли понравится.
— Что?
— Я могу спросить у отца… за поцелуй.