Леди Ней — невзрачная девушка лет двадцати, в скромном, на грани бедности платье, бледным, приятным личиком, серыми глазами все время опущенными в пол, темными волосами, убранными в пучок. Самире она напоминала гувернантку, что была у нее в детстве, правильную и серьезную с виду, а на деле глуповатую и невоздержанную до мужского внимания. Вот кто виртуозно умел носить маски, но и эта девушка тоже умела.
Она стояла в сторонке, не разговаривала с другими претендентками, ни на кого не смотрела, но иногда поднимала взгляд, и в нем проскальзывало что-то неправильное, цепкое, холодное. Другая бы не заметила, но Сэм, привыкшая и сама менять личины, очень быстро в ней эту неправильность разгадала. За это она ее и взяла, как и еще двух совсем безразличных и неинтересных ей девиц, но необходимых, чтобы не вызвать у «няньки» лишних подозрений.
Принцессу Алатею и, к своему неудовольствию, Касс, Самира встретила уже на торжественном обеде по случаю приезда илларских делегатов. Она так тщательно к нему готовилась, так хотела блистать, сиять, затмить своей красотой огненную выскочку, но никакие наряды, прически, даже приказы, не смогли бы отвлечь внимание местной элиты от новых интересных игрушек. И ладно дэйвы — экзотика, которую редко можно встретить в Арвитане. С интересом к ним Самира кое-как мирилась, тем более, что они были до неприличия скромными и старались обращать на себя как можно меньше взглядов, но то, что Тейка стала на этом обеде центром внимания, вызывало острые приступы раздражения и злобы.
Радовало одно — король и Дэйтон сие мероприятие проигнорировали, и ей не пришлось лицезреть как тот, кого она любит, бросает пылкие взгляды в сторону другой. Ей и вчерашнего опыта хватило с лихвой.
И все же благодаря стараниям Касс, обед для Самиры превратился в персональную пытку. Под самым ее носом эти двое щебетали, как самые лучшие подружки, и не обращали на нее никакого внимания. И более того, когда обед почти завершился, а леди Амелия предложила принцессе и дэйвам прогуляться по Нижнему парку, те с энтузиазмом приняли приглашение и ушли, даже не спросив у нее разрешения, поправ тем самым одно из главных правил этикета. Это было сравни брошенному в лицо оскорблению, чего она ожидала от мерзкой принцесски, но никак не от лучшей подруги.
Неприятный инцидент настолько взбесил Самиру, что она, едва оказавшись в своих покоях, первым делом расколотила вазу на глазах у изумленных фрейлин, а вторым сделала то, на что никогда бы не решилась в нормальном состоянии — она написала отцу Касс записку, прекрасно осознавая, к каким последствиям приведет этот шаг.