Чаще всего он их игнорировал. Когда был младше, постоянно метался в поисках поддержки, но после первой попытки похищения, когда у бандитов не было желания обеспокоиться истерившим от шума в голове ребёнком, пришло осознание, что каждый со своими проблемами справляется сам – позже Микаэль О’Двайер приложил все усилия, чтобы после смерти жены укрепить в сыне эту мысль. Наверное, отец полагал, что вырастил из потерянного, самого себя пугавшегося ребёнка, всем ему обязанное существо, которое за помощь в прошлом готово бы было целовать его ботинки. К великому сожалению, Феликс без чужой помощи вырос в существо сильное, высокомерное, себялюбивое и умевшее проблемы решать самостоятельно – деньгами и властью, или, в случае с голосами в голове белесо-голубой смесью такдира или парой-тройкой стаканов каредана. Не хуже помогала и аморена, которую было проще использовать на людях, не прослыв при этом алкоголиком или пристрастившимся к дури человеком.
Услышав тихие шаркающие шаги со стороны спальни, мужчина упёрся затылком в стену позади себя и подхватил, обнимая, нагло запрыгнувшую к нему на колени собаку. Приученная к объятиям хозяина в детстве, она не утратила этой привычки и в два года, когда значительно набрала в весе и, вставая на задние лапы, вытягивалась чуть больше, чем на половину роста самого Феликса. Отучить её от ставшей пагубной привычки представлялось невозможным, и потому каждый раз глава корпорации мог только ласково вздыхать и позволять не больше пары минут у себя на руках.
- Что, так по мне соскучилась?- усмехнувшись, когда борзая, устраиваясь удобнее, положила голову ему на плечо, произнёс Феликс. Собака тихо гавкнула, подгибая лапы и укладываясь окончательно, и её хозяин, вздохнув, прикрыл глаза.- Я тоже, принцесса. Я тоже.
Возвращаясь домой на любезно предоставленной начальником машине, Роза в основном держалась за голову и старалась не думать слишком много. Феликсу стоило отдать должное: способный просто выставить за порог, он напоил её лекарством от похмелья и заодно головной боли в целом, накормил завтраком и не стал читать нотации из серии: “Ты - ассистентка владельца одной из самых крупных корпораций мира, а ведёшь себя, как не умеющая пить студентка”. Слегка настораживало то, что почти все время, что они с Робин собирались, начальник с большим увлечением занимался с собакой, которая изредка косила в сторону девушек карим глазом, но ничего не делала, слишком довольная тем, что хозяин расчёсывал её густую платиновую шерсть.
Тот единственный раз, когда Феликс оказался рядом с ними, отдававший указания охраннику касательно дальнейших действий с гостьями, почувствовалось непривычное напряжение. Робин хмурилась, не глядя в сторону мужчины, но выглядело это, как беспочвенная обида на родителя, предпочитавшего игнорировать молчаливую истерику ребёнка; Феликс был таким же, как и всегда. Уходя, Робин попыталась что-то ему сказать, но глава корпорации только со спокойной улыбкой указал на дверь и напомнил, что его заместительнице в отличие от ассистентки никто не давал отгула. После этого Робин столь сильно хлопнула дверью, что, будь здание не новым, с потолка бы посыпалась штукатурка.