Это был лучший поцелуй в моей жизни, возможно, лучший поцелуй в истории, я не хотела, чтобы он заканчивался.
Но он закончился, хотя наш поцелуй и сотряс полностью мой мир.
Митч оторвался от меня, упершись своим лбом в мой, он зарычал, сжав вокруг меня руки, выбив из меня окончательно воздух:
— Господи Иисусе, бл*дь, детка, ты умеешь целоваться.
Я медленно открыла глаза, видя его так близко перед собой, совершенно не думая, потому что не могла ни о чем думать, даже не пытаясь себя остановить, глупо выпалив, едва переводя дыхание:
— О Боже, это был лучший поцелуй в моей жизни.
Его пальцы тут же напряглись у меня на затылке, отчего он еще больше потряс меня своим ответом:
— Бл*дь, чертовски верно подмечено.
И тут я заметила, что мы оба тяжело дышим, глядя друг на друга. Наши дыхания перемешивалась от наших губ, которые были так близко. Мы смотрели друг другу в глаза, и ни один из нас не отодвинулся ни на йоту, поэтому мы были прижаты друг к другу, заключив друг друга в объятия.
— Да, — прошептал он, его руки сжались сильнее, уголок рта с одной стороны приподнялся, и в глазах появилась теплота. — Я определенно могу сотрудничать с такой Марой.
Я медленно закрыла глаза.
Господи. Что же я наделала?
Я открыла глаза и прошептала:
— Митч…
Прежде чем я успела произнести хоть слово, во входную дверь постучали.
А потом услышала крик своей матери через дверь:
— Марабель Джолин Ганновер! Открывай эту чертовую дверь!
В этот момент все мое тело и лицо застыли от ужаса.
10
Мама и Луламэй
Я одеревенела в объятиях Митча, почувствовав, как его тело прижалось ко мне, голова дернулась вверх, и все мысли просто вылетели из моей головы, когда я услышала стук в дверь, крик своей матери, крик тети Луламэй, матери Билла.
Тетя Луламэй была еще более сумасшедшей и злой, чем моя мать. Двойные неприятности в одном флаконе.
Я не видела их с тех пор, как ушла из дома. Я не видела их почти тринадцать лет.
Боже! Что они делали у моей двери вечером после десяти? Собственно, зачем они вообще ко мне приехали?
— Открой эту гребанную дверь! — Взвизгнула мама.
— Мать твою, — пробормотал Митч, глядя поверх моего плеча на дверь. Он отпустил меня и двинулся в сторону двери.
Я смогла сосредоточиться, быстро забежала перед ним, схватив его за руку, сильно и отчаянно потянув от двери. Он повернул ко мне голову, посмотрев сверху вниз.
— Не надо, — шепотом взмолилась я, видно, выражение моего лица выразило панику, которую я чувствовала, потому что его пальцы сжались вокруг моих пальцев, и он прищурился.
— Марабель! — Взвизгнула тетя Луламэй. — Мы не уйдем, пока ты не откроешь эту дверь и не отдашь мне моих чертовых внуков.