— Я ведь не всерьёз! — Элиан рассмеялся — не громко, но звонко, и смех этот был подчас заразителен для окружающих, а в особенности сводил с ума женщин. Первый советник был единственным, кто не испытывал никакого дискомфорта от совершенно искреннего проявления своих эмоций на публике, но всякий раз из-за этого что-то случалось. Вот и сейчас с балок под высоким потолком посыпалась копившаяся там веками пыль. Адлаир поморщился. Элиан замолчал.
— Ты знал, что Кайге лжёт?
— А ты знал? — Вопросом на вопрос ответил тот — Откуда? Однако, тогда этого достаточно, чтобы найти объяснение творившимся в последние пару недель безумствам. — Взгляд Элиана теперь был скорее пытливым, и он как будто надеялся на подробности, однако Каа лишь в очередной раз закрыл глаза. Он всегда так делал, игнорируя любые вопросы, в первую очередь — немые.
— Хатта-Ара абсолютно точно оставит вину за Правящим Домом, а доказать, что другая законнорождённая принцесса жива, мы если и сможем, то приложив немалые усилия.
Но увидев жуткую улыбку Каа, советник тут же добавил:
— Даже не надейся. И я и Занг — мы оба знаем, кто ты. Разрешить демону — первому потомку Каа Лерегона и самому Каа быть собой — кто на это подпишется?
Сейчас Адлаир почему-то выглядел особенно мрачно. Это одновременно и завораживало и пугало. Демон впервые был рад тому, что правитель ни разу даже не попытался посмотреть на него, да и сам старательно начал отводить взгляд.
— Я помню тебя, Каа, когда был подростком. Помню, как ты разрушил мой мир до основания: выжег всякую надежду на покой и превратил в лжеца, равняющего страдания и политику. В мире иллюзий было страшно и больно, но что такое страх? Тебе это знакомо? Мы действительно слишком разные. Настолько, что, когда я даю себе волю представить чудовищную силу, которой и сейчас с лихвой хватит, чтобы уничтожить нас всех, из самых глубин сознания льётся свет, несущий лишь благо. — Элиан говорил спокойно, не выдавая себя ничем, но внутри него клокотала ярость. Он, в сущности, отчаянно пытался побороть такую же неуправляемую, рвущуюся наружу магию, которая сжигала сердце и душу многие сотни лет. Понимая правителя, будучи лучшим другом, одновременно ненавидел его и не желал становиться таким.
— Должен же хоть кто-то быть хорошим. — Адлаир словно находился где-то далеко, отвечая почти неохотно. — Ты только что на меня кричал?
До советника смысл слов дошёл не сразу. Кошмарная сила иллюзий безжалостно стирала реальность. Так значит, он вовсе и не был настолько невозмутимо спокойным, каким сам себе в тот момент казался? Невыносимо! Разговаривать больше не хотелось. Беседа зашла в тупик.