— Но тебе понравится. — Брефт погладил её мокрую теплую сердцевину, увлажняя кудряшки на лобке.
Она сжалась от его прикосновения и сильнее заплакала. «Дрянная девчонка! Шлюха!» — голос её матери ещё никогда не был настолько громким.
— Почему ты называешь это извращением? — спросил Раджир. — Ты становишься такой чувствительной.
— Нет ничего плохого в том, чтобы быть связанной, — добавил Брефт. Он нагло потер её влагалище. — Это добавляет искорку в занятие любовью. Тебе же понравилось тогда, на пикнике.
— Ты укусил меня, и я была пьяной. В тот день я ничего не могла поделать. — Её голос охрип от рыданий, но внутри всё таяло от его ласк. — Не принуждай меня, я не хочу быть плохой.
Брефт прошептал ей на ухо:
— Но ты плохая, моя маленькая Амелия. Ты плохая, и поэтому я награжу тебя.
Её сердце забилось быстрее. Она вскрикнула, когда он вошел в нее двумя пальцами. Её руки натянули наручники, но те крепко её удерживали.
Брефт брал её пальцами, она становилась более мокрой, разгоряченной. Она повернулась, пытаясь сбросить пальцы, но наручники сковали её движения. Его пальцы продолжили вторжение, не сбившись с ритма.
Он наклонился и прошептал:
— Тебе некуда бежать, негде спрятаться. Тебе нравится, когда с тобой так обращаются.
Амелия отвернулась от него, зажмурила глаза и приказала телу успокоиться.
— Амелия, я собираюсь насладиться сексом, когда ты скована и полностью беспомощна, — сказал Брефт. Он прислонился к ней, она ощутила его толстые члены и не смогла подавить дрожь.
Он убрал руку от лона и взялся за член, располагая его для вторжения.
— Ты полностью открыта для моего удовольствия. Ты принадлежишь мне, сладенькая.
Он вошел в нее, словно утверждая права на распоряжение её беспомощным телом.
Амелия застонала сквозь стиснутые зубы. Чтоб его! Медленное проникновение оказалось очень приятным.
— Ты такая узкая, но при этом мягкая и податливая. Теплая, — прошептал он. Он поглаживал её тело снизу вверх. — Я люблю быть внутри тебя, ощущать тебя вокруг. Я люблю дрожь твоего живота, когда ты близка к оргазму. Даже сейчас ты отказываешься смотреть на меня, но я чувствую, насколько ты мокрая. Чувствую, как твое лоно сжимает меня, затягивая глубже.
— Заткнись, — прошептала Амелия. Его теплое дыхание щекотало ей ухо, отчего сжались её внутренние мышцы. Его слова и низкий уверенный голос только усиливали ощущения от занятия любовью. Она заметно задрожала и возненавидела себя за проявление слабости.
— Почувствуй, как я беру тебя. Осознай, что я могу делать всё, что пожелаю, с твоим сладким маленьким телом, и ты не можешь остановить меня.