Мама – строгая, одетая в алый траур – тоже несла что-то на бархатной синей подушечке… что-то… кажется, это был ключ. Очень страшный ключ. Большой, острый, покрытый ржавыми разводами… ржавыми или кровавыми?
Шу затошнило от запаха крови и смерти.
– Ты должна это взять. Ты – Суардис, – сказала мама, и почему-то в ее голосе слышался вой урагана.
– Я не хочу! Не надо! – крикнула Шу.
Но ее голос утонул в грохоте молний и приветственных воплях толпы. Или толпа орала что-то гневное, требуя ее смерти? Или не ее? За спиной королевы Зефриды поднималась огромная черная тень с огненными глазами и черными кожистыми крыльями. Страшный дракон выдохнул темное пламя – и оно медленно, неотвратимо покатилось к Шуалейде, грозя вот-вот слизнуть обоих – и Зефриду, и Дюбрайна.
Шу рванулась к ним, закричала – предупредить, остановить пламя, и не смогла сдвинуться с места. А пламя уже слизнуло Дюбрайна и почти догнало маму, ее алое платье превратилось в языки огня, но она все шла и шла – к ней, к своей дочери, к Шуалейде. Такая же строгая и торжественная, не замечая, как сгорает сначала ткань, а потом кожа, и слезает черными хлопьями, и теперь к Шуалейде идет лишь обугленный скелет – все с той же синей подушечкой в хрупких руках, все с тем же окровавленным ключом…
– Мама… – Наконец-то голос вернулся к Шуалейде, и она почти смогла сдвинуться с места, чтобы бежать, бежать из этого ужасного места, от этого ужасного темного шера и его огня, от запаха крови, пепла и смерти.
– Возьми свое наследство, – потребовала мертвая королева, протягивая ключ. – Спаси свой дом и нашу семью. Никто, кроме тебя, не должен получить твой Источник! Помни, это только твое!
– Мама… – снова шепнула Шуалейда непослушными губами, – мама, я…
Продолжить она не успела, взять ключ – тоже. Черная тень раскатисто засмеялась, взметнулись огненные крылья, и мертвая королева рассыпалась, обугленные косточки раскатились под ногами Шу. Огромная черная лапа потянулась к висящему перед Шуалейдой ключу.
– Возьми скорее… – прошелестел ветер, почему-то пахнущий цветущим каштаном, нежно коснулся заплаканных глаз Шуалейды.
И она потянулась к ключу – огромному, острому, блестящему…
И не успела. Первым его коснулся черный дракон. Ключ вспыхнул темным пламенем, обжег, ослепил ее, снова пахнуло кровью и гарью, и такой знакомый голос рассмеялся – низко, рокочуще, словно бурлящее в жерле вулкана пламя.