В комнату вошел фотограф и помощница стилиста торопливо принялась разглаживать складки платья.
— Посмотрите в камеру, пожалуйста.
Я безропотно выполнила просьбу.
— Ну что же вы, улыбнитесь! Сегодня такой счастливый день! — ободрил меня мужчина.
В горле встал комок слез и я с трудом не расплакалась. Помогло только то, что в комнату ввалилась целая гурьба людей — родители и другие близкие родственники.
— А чего у нас невеста такая невеселая? — весело поинтересовался отец Эдуарда, Дмитрий Полянский, — Такая красивая и такая печальная!
— Оставь ее, Дмитрий Константиныч, все невесты грустят перед свадьбой, — обращается к нему отец и улыбается искусственной улыбкой.
А потом улучает момент, склоняется к самому уху, и шипит злобно:
— Улыбайся, ты замуж выходишь, а не вечный траур носить собираешься. Веди себя, как счастливая невеста, иначе пожалеешь.
Сглатываю и незаметно киваю, давая понять отцу, что услышала его. Старательно растягиваю губы в улыбке, когда фотограф приглашает родителей жениха и невесты сделать снимок на память.
Словно пользуясь моментом, пока никто не видит, незнакомый мужчина отводит Полянского в сторону, и говорит что-то такое, от чего тот меняется в лице. Я отвлекаюсь на секунду, а когда возвращаю взгляд назад, этого человека уже нет в комнате.
— Давайте оставим невесту подготовиться, — улыбается Полянский и обращается к отцу, — пока девочки проверят, все ли готово, идем, поговорим наедине.
— Ну кто на свадьбе сына говорит о делах? — шутит отец.
Лжец. Все, что ему дорого — это бизнес. Даже сейчас глаза алчно загорелись, видимо, рассчитывает в уме, насколько выгодно меня продал и можно ли еще повысить ставку, пока не поздно. Мужчины покидают комнату, а мама ободряюще улыбается:
— Мы недолго, дорогая. Так, ребята, давайте дадим невесте побыть немного одной и собраться с духом. Она очень волнуется!
Как же я благодарна ей сейчас! Хоть еще минуту побыть в одиночестве, насладиться свободой, прежде чем на шее затянется удавка. Без сил я опустилась на мягкий пуф и взглянула на себя в зеркало.
Если бы я могла щелкнуть пальцами и исчезнуть — я бы это сделала. Навсегда. Только вот от меня зависела мама и младшая сестренка. Они уж точно не заслужили всего того, чем угрожал им отец. Хотя какой он мне отец — Комаров. Разве родной человек поступил бы так со своим ребенком? Я печально огладила складки платья, глядя в зеркало.
— Да красивая, красивая, что ты себя рассматриваешь. Умопомрачительная даже, я бы сказал.
От знакомого голоса сердце уходит в пятки. Пульс разом зашкаливает до предела, тело бросает в жар. Я оглядываюсь — и у меня кружится голова от осознания того, что это не галлюцинация, что я не сплю.