— Она не твоя женщина, — рубит безжалостно друг. — А тебе пора перестать думать тем, что между ног и подумать головой. Ты что, из-за какой-то юбки, что подставила тебя, хочешь потерять бизнес, который всю жизнь строил? Спустишь ей с рук все убытки?
Игорь давил и нагнетал. Была в его словах и доля правды, конечно, но…
Я порывисто поднимаюсь и выхожу из кабинета. Сталкиваюсь взглядом с Машей, едва открываю дверь. Она сидит в приемной рядом с охранником и нервно комкает свою крохотную сумочку в руках. Робкая, бледная, перепуганная, смотрит на меня своими глазами олененка, словно молча хочет что-то сказать.
Идиотская ситуация. Все улики, что пока были найдены, прямо указывали на нее. Умом я понимал, что это очевидно, но сердцем…
Хмуро отворачиваюсь и бросаю Игорю — он стоит прямо за спиной:
— Разберись со всем. Носом землю рой, но найди мне того, кто это сделал.
— Нашел, — ухмыляясь, говорит Игорь и кивает на Машу. Мышка сжимается под его взглядом, когда он жестко обращается к ней, — не покидайте пределы города, Мария Викторовна, пока идет внутреннее расследование.
— Заткнись, — шиплю я, а после хватаю Машу за локоть и заставляю быстро встать со стула. Охранник дергается следом, но я одариваю его выразительным взглядом и амбал остается на месте.
Мышка не сопротивляется, покорно бежит следом, несмотря на то, что я иду слишком быстро. Не говорит ни слова по дороге домой, только испуганно вжимается в сиденье, когда я гоню, словно сумасшедший, к ее квартире.
Уже возле дверей я сухо требую:
— Ключи.
Маша дрожащими руками достает из их сумки. Связка путается в каких-то девичьих мелочах. Нетерпеливо выхватываю их и быстро открываю дверь в ее квартиру.
— Что мне делать теперь? — спрашивает она рассеянно.
— Будь дома. Пока идет расследование, лучше никуда не уезжай из города.
Маша покорно кивает и шагает в прихожую.
— Марк… — ее робкий шепот бьет по и так натянутым нервам. Она оборачивается порывисто, в чистых глазах стоят слезы, — я этого не делала. Клянусь.
Закрыть дверь и уйти — очень просто, вроде бы. Но не для меня. Не в тот момент, когда я вижу, что она испугана и дрожит, одна посреди пустой квартиры.
Делаю шаг к ней и одним движением привлекаю к себе. Маша льнет, прижимается крепче, и я зарываюсь ладонью в ее волосах, утыкаюсь носом в пахнущие сладкой карамелью волосы. Как в детстве.
— Я знаю. Я со всем разберусь, мышка, — шепчу успокаивающе на ухо и отстраняюсь. Беру ее заплаканное личико в руки и пальцами стираю соленые дорожки.
Она торопливо кивает, прикусывая нижнюю губу. Смотрю строго: