Конечно, к ней приходили, предлагали работу - те, кто знал, на что она была способна. Наемники, как правило, один раз даже неприметный человек в сером из королевской коллегии дознавателей.
Она всем отказывала: от одной мысли о том, чтобы снова применить пламя против кого-то к горлу подкатывала тошнота и с головой накрывало воспоминаниями: криками раненых, звоном оружия и неистребимой вонью горелого мяса.
Но на гладиаторской арене, в Парной Лиге ей не пришлось бы сражаться. Там дрались и соревновались друг с другом гладиаторы, их наниматели просто предоставляли себя в качестве цели.
Когда-то давно, если благородной женщине бросали вызов, она выставляла на поединок своего воина-представителя, который защищал ее честь или правоту. Парная Лига родилась из таких поединков и использовала их в качестве основного сюжета: бойцы дрались за право получить благородную женщину. Изначально победитель имел право сделать с хозяйкой проигравшего все, что пожелает. Изнасилования и убийства на заре парных игр были нормой, но теперь условия смягчились: поединки почти никогда не заканчивались смертью, а победитель просто срывал с груди "цели" цветок и получал выкуп за ее жизнь.
Силана не хотела участвовать в боях на Арене, наверное, даже смотреть бы их не пошла добровольно, но нужно было платить за дом и жить на что-то. Она больше не могла работать целительницей при Храме - ее способностей едва хватало, чтобы вылечить одного серьезно больного человека в месяц.
До прихода Калеба оставалась еще крошечная надежда - поговорить с ним и разделить дом на двоих - тогда налог был бы меньше.
Эта надежда с самого начала была глупой и очень упрямой, и умом Силана понимала, что не имела на нее права. Теперь даже такой не осталось.
Когда Калеб ушел, она заставила себя вытереть с пола его грязные следы, тщательно вымыла и убрала посуду и долго не могла уснуть, ворочаясь в постели. И на следующий же день вечером пошла на Арену.
Несмотря на то, что уже стемнело, на улицах было полно народу – в дамнах, седьмой день недели – ремесленные лавочки закрывались раньше, а бары и купальни, наоборот, работали до рассвета. Повсюду приветливо горели огни в чашах, двери и окна украшали венки из рябины, сновали подсвеченные чародейскими огнями самоходные экипажи, летали скаты и пахло жареными каштанами.
С утра похолодало, лужи на мостовой покрылись тонкой корочкой льда и ветви, покрытые инеем, казались присыпанными пеплом.
У Силаны не было теплого плаща, и когда холод становился совсем нестерпимым, она останавливалась погреть руки у чаш с огнем. Можно было бы использовать пламя Майенн, но после войны Силана старалась делать это как можно реже.