Редактор чуть не затрясся от возмущения. «Ещё удар его хватит», — испугалась Вынтэнэ и больше уже не спорила.
— Есть Единая и Неделимая Чукотка, от Анадыря, до самой до Москвы. А все эти сепаратистишки по живому себя отрезают…
— Вы такой патриот, — Вынтэнэ старалась скрыть иронию.
— А как иначе-то! — воскликнул Гэмалькот. — Наша матушка Чукотка всему свету голова!
Он хлопнул ладонью по столу.
— Нет другого такого духовного народа, как чукчи! Эти вот литвины или там поляки верят в одного только Христа. А у нас духов-то сколько! Да наш чукотский мужик и оленей не пасёт, пока духам жертву не принесёт! Вот она, чукотская духовность-то!
«И давно вы видели чукотского мужика?» — подумала Вынтэнэ. Вопрос, впрочем, риторический — редактор никогда в жизни не бывал на Чукотке. Он родился и вырос в Менске. Про далёкую родину слышал от родителей да в субботней чукотской школе. Школа действовала при чукотском же святилище, а учил в ней сам шаман…
Редактор грезил о старой, дореволюционной Чукотке, а настоящая, современная его не интересовала.
— Да если бы не чукчи, — продолжал Гэмалькот, — то и Литвы бы не было! Да и Киевской Руси тоже!
— Ну это уж чересчур! — не выдержала Вынтэнэ. — Что же они, по-Вашему, на деревьях бы без нас сидели?!
— Я этого не говорил. Не спорю, цивилизация у них была и до нас. Да только защитил их чукотский солдатушка!
— Когда же?!
— В далёком 1645.
— От кого??
— Да от Москвы твоей любимой! А как подумать, то и от Польши.
Вынтэнэ не поняла. Редактор глубоко вздохнул.
— Ты, ясна девица, я вижу, наивна…
«Кто бы говорил про наивность!» — подумала журналистка.
— Думаешь, что туземцы — «добрые дикари». Для тебя что литвины, что московиты, что поляки с украинцами — всё дети природы. Смотришь на них свысока…
— С чего Вы взяли?..
— Знаю я вас, толерантных! Чукчи — «жестокие колонизаторы», а аборигены — «ангелы». Они для тебя как дети. Ты их… жалеешь, так сказать.
— Ну, может так… — согласилась Вынтэнэ.
— А не следовало бы. Они, барышня, ничуть не хуже нас. Но и не лучше, поверь! Те же московиты захватили Волжскую Булгарию. И Сибирь захватили. И знаешь как обходились с аборигенами? Лучше того и не знать-то!
— Это они по наивности… — начала Вынтэнэ. — Примитивный народ. А вот мы, чукчи, должны были быть выше, гуманнее. Бремя цивилизованного человека…
Она осеклась.
— Вот это и называют расизмом, — констатировал старик.
Он встал и, прихрамывая, прошёлся по комнате. Открыл старомодный книжный шкаф и что-то там долго искал.
— Вот, смотри! — Гэмалькот положил на стол толстую книгу и раскрыл на середине. — Это карта Центральной Европы в 1641 году. Тут Литва, а вот тут — Московия. А здесь вот Польша…