Карта оказалась большой деревянной складной доской. Внутреннюю поверхность основной части и двух створок украшала резьба. Рельефная, довольно подробная карта королевства и двух северных островов.
Столица и главные города провинций светились без каких-либо видимых источников света. Красивое радужное сияние оттеняли темно-серые пятна мест нонраффиен. Разноцветные одиночные огоньки рассыпались по всей стране.
— Обрати внимание на рубины и сапфиры в углах, — виконт провел над картой рукой. Огоньки, откликаясь на его дар, засияли чуть ярче.
— Кажется, изначально их здесь не было, — скептически осматривая крупные камни, заключила я.
— Верно. Их потом вставил Серпинар, чтобы иметь возможность пользоваться картой в отъезде.
— И об этом ты говоришь только сейчас? — возмутилась я. — Я не знал, с какой целью их вставили, — резко ответил Эдвин. — А когда начал исследовать, попал в ловушку. — Извини, — я тихо попросила прощения, про себя отметив, что последнее время это приходилось делать слишком часто. Он неопределенно покачал головой, нахмурился. Лишние обиды нам были ни к чему. Обойдя низкий чайный столик, на котором лежала карта, села рядом с Эдвином. Взяла его за руку. Золотой дар откликнулся теплом, но виконт ко мне не повернулся.
— Не сердись, — мягко попросила я. — Я надеялась, что можно снять амулеты, что увижу твой дар. Мне его не хватает.
— Я тоже жалею, что плохо чувствую твою магию.
Он улыбнулся, поднял правую руку, осторожно приблизил к моей щеке. Бережно направив его движение, прижала мягкую сухую ладонь своей. Закрыла глаза и наслаждалась сиянием родного дара. Странно, но создалось впечатление, что Эдвин старался чувствовать меня, открывался, тянулся ко мне, как никогда прежде. От этого я ощущала золото его дара и влечение, взаимодействие моей магии с ним лучше, значительно полней. Радуясь этому наблюдению, открывать глаза не спешила.
Эдвин ласково погладил большим пальцем скулу. Долгожданный и нежный поцелуй всколыхнул дары разноцветными блестками. Никогда прежде не замечала подобного.
Мой страстный ответ разлетелся красными всполохами, завихрил магию, переплел. Когда моя ладонь легла на грудь Эдвину, его дар откликнулся предвкушением и пробудил во мне исследовательский азарт. Я не открывала глаз, покусывая мочку его уха, медленно расстегивая пуговицы мантии, легко проводя ногтями по коже.
Голова кружилась от томления, дары переливались всевозможными цветами, прикосновения порождали спиральки, поцелуи — всплески. Сложно было представить, каким многогранным стало бы наслаждение без амулетов, если бледные отголоски магии так помрачали разум.