Хотела ляпнуть, мол, вечер только начинается, как услышала голос Евсея:
- Я с Никольской? На хрена она мне, если я могу трахнуть любую?
Я уже говорила, что Гуляев – мудак? Так вот, повторюсь: он мудак, который навсегда останется мудаком.
Глава 37
Вдох. Следом выдох. И так раз десять, не меньше. А в голове одна и та же картинка: Гуляев лежит на асфальте, я рядом, в машине, ногой жму на педаль газа.
- Угу, – мужское мычание. - В квартире Мамаева вы разве не вместе живете? Погорелов!
В кабинете Евсея сидит детеныш прокурора.
Дядя Саша скрипит зубами и делает шаг вперед, но я вовремя останавливаю его, хватая за локоть и возвращая мужчину на прежнее место рядом с собой.
Хочу дослушать.
Необходимо услышать все.
- Гуляев! Гуляев! Просто признай, что я тебя сделал. Вот так легко. Не напрягаясь. Черт, какое же это нереальное ощущение. Будто мисс мира натянул.
- Смотри не кончи. Никакая химчистка не поможет.
Виктор на секунду замолкает, словно прислушиваясь, а потом продолжает:
- Да ладно тебе, веселее смотри на эту сказочную жизнь. Все бывает. И проходит. Ты же понимаешь, что уже завтра я закрою твой сраный клуб? Прачечную на его месте открою. Все больше пользы.
- Я сейчас должен попросить сделать мне скидку? Вперед, прокурорское дитя. Ни клуб, ни Никольская мне на хрен не сдались. Быстрее избавлюсь от всего этого, быстрее расслаблюсь.
Папа поворачивает голову в мою сторону, и я вижу, как постепенно в его глазах появляется тень разочарования. В Евсее. Только в нем.
- Ой, а я и не видела, что вы первые сюда прошли.
Слышу голос Больших Сисек, а затем боковым зрением вижу её рядом со старшим Гуляевым.
– Простите, хотела поздравить Евсея с таким успехом. Клуб забит, присесть негде.
Уж ты-то точно найдешь для себя свободные коленки.
- СОНЯ, что случилось? У тебя такой вид…
Не успеваю ответить или по-быстрому стереть её в пыль. В дверях кабинета появляются Евсей и Погорелов.
Вид у последнего такой, словно ему только что подарили планету, на которой обитают одни голые телки. Смотрит прямо на меня, всматриваясь в глаза. Что ищет? Боль и обиду? Парень, хрен ты что-нибудь найдешь.
- Добрый вечер, – кланяется он, а затем к стене летит.
Ему дядя Саша помог.
- Пошел вон отсюда, щенок!
- Мужик, осторожнее. Повредишь мне что-нибудь, потом твоему сынку расплачиваться. Соня, ты здесь. Наверно, слышала все? Черт, мне так жаль. Хотя чего ты ожидала от него?
Риторический вопрос?
Мне отвечать нужно?
Не хочется.
Потому что ответить не могу, чтобы лишнего не наговорить.
Просто смотрю по сторонам, и кажется, будто попала в параллельную вселенную, где Никольские – неудачники: Евсей стоит возле двери со сжатыми в кулак пальцами и молчит, взглядом пытаясь со мной поговорить. Папа и дядя Саша, наверно, впервые оказались в такой ситуации и не понимают, кого за ухо в угол оттащить: любимого Евсейку или паренька, который нарывается на смачный удар по яйцам. Ой, как же я могла забыть про бывшую телку Гуляева? Хрен про нее забудешь. Она своей мерзкой улыбкой может осветить весь город. Как мышь, притаилась в углу и едва в ладоши не хлопает, подпрыгивая на месте. Ей хорошо, ей весело. Небось, возомнила, что на её глазах меня в унитазе смыли.